- Ты не агент ЦРУ, — выпалила я, отступая. Где же Ром? Я больше не чувствовала холода. А значит, я не смогу обратить Очаровашку в лед, если тот броситься на меня.
- Я, в данный момент, твой единственный друг. Ром хочет убить тебя, а я хочу помочь тебе.
- Ты лжешь, — ответила я.
Ром мог меня прикончить уже не раз, но не сделал этого. Ни разу не причинил мне боли.
- Ты… — тут в меня врезалась гора мускулов, из-за чего я перестала дышать, а сильные руки обняли меня. Меня подхватили и унесли прочь на безумной скорости. Мужской аромат Рома охватил меня так же верно, как и его руки.
- Ты мог меня предупредить, — выдохнула я.
- Подождите, — закричал Очаровашка. — Давайте об этом поговорим, Агент!
Ром не ответил, и он стал ругаться нам вслед.
- Достаньте мне другую машину, — приказал он своим спутникам. — И ради всего святого, кто-нибудь, поймайте их. Живыми.
- Не было времени предупреждать, — ботинки Рома грохотали по асфальту, и он резко повернул за угол.
Нам вслед продолжали нестись ругательства, а потом послышались быстрые шаги. Мое сердце бешено заколотилось.
- Поставь меня. Я умею бегать.
Он не обратил на меня внимания, неся обратно к мотелю, где ждал четырехдверный форд «Краун Виктория».
- Пригнись, — сказал он, дав мне всего одно мгновение на выполнение приказа, а затем открыл дверь и втолкнул меня на пассажирское сиденье.
Я успела только заметить, что Таннер спит на заднем сиденье, а через секунду Ром оказался на месте водителя. Двигатель уже работал, машина стояла на дороге, так что ему оставалось только поставить ногу на педаль газа и нажать ее. Мы тронулись с места, и я услышала, как гравий летит из-под задних колес.
Выстрел. Свист. Треск.
Выстрел. Свист. Треск.
Я закричала, когда окно рядом с Ромом разбилось, а стекло разлетелось по салону.
- Пригнись, — крикнул он.
Наша машина рванула влево, потом вправо, потом врезалась во что-то. По звуку удара я поняла, что мы врезались в человека. Кто-то взвыл от мучительной боли, но мы продолжали ехать. Не стали останавливаться. Еще один резкий поворот, потом машину тряхнуло на ухабе, и мы поехали по траве. Шины завизжали, когда мы, наконец, оказались на главной улице. Ветер свистел через разбитое окно, наполняя машину прохладой, а мои волосы стали легонько ударять меня по лицу.
Фары были выключены, так что впереди нас было темно. Как же Ром мог что-то видеть? Как могла другая машина видеть нас? Если мы убежали от Очаровашки, только затем, чтобы погибнуть в ужасной автокатастрофе, то я буду очень злиться.
Я всё еще не могла отдышаться, и это не сулило мне ничего хорошего. Меня охватил ледяной, сильный страх. Они стреляли в нас. Ради всего святого, они в нас стреляли! Мы могли погибнуть. Мое сердце панически стучало, а кровь шумела в ушах.
Сдастся ли Очаровашка?
Или мне так и придется бегать от него всю оставшуюся жизнь?
Меня затопила еще одна ледяная волна страха, проникая до мозга костей. Мне было очень холодно, а при каждом выдохе из моего рта вырывалось облачко тумана.
- Ты должна успокоиться, Белл, прежде чем обратишь в лед эту машину и угробишь двигатель, — приказал Ром. Через вентиляционную систему уже стали появляться маленькие кристаллики льда.
- Думай о хорошем, детка, только о хорошем.
Он крепче сжал руль, и мы рванули вперед по другой дороге.
- Гнев вызывает огонь, страх — холод. Хорошие мысли должны нейтрализировать обе эти способности.
Способности. Мое любимое слово.
Я задрожала, но не могла подумать ни о чем хорошем. Ну, нельзя же заставить себя что-то чувствовать. Я не могла перестать бояться так же, как не могла перестать любить отца. И это означало, что у меня и Рома всё закончится, даже не начавшись. Нас поймают.
- Помнишь, как я тебя целовал? — спросил он. — Это было хорошо?
Хорошо ли… как будто я вообще смогу забыть об этом. Я сразу же вспомнила то, как его лицо склонялось к моему лицу, как его губы прикасались к моим губам. Эта картина тотчас заняла основное место в моей голове, отогнав все остальные мысли. Прощай страх. Привет желание. Он смотрел на меня так, словно я была самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел. И вел себя так, как будто умрет, если не попробует мои губы на вкус.
Давайте посмотрим правде в глаза: я не первоклассный образец женственности и утонченности. Разумеется, я классная. Некоторые даже назовут меня сексапильной. Хотя есть и такие, которые назовут меня сукой, но сейчас это не имеет значения. Однако классные, сексапильные девушки не вызывают в таких чувственных, сильных мужчинах-всей-моей-жизни как Ром неугасимую страсть.