– Ты расскажешь мне, где твоя мать.
Когда Джейн не ответила так быстро, как ему хотелось, лицо Чарльза приобрело ярко алый оттенок, и мужчина еще на шаг приблизился к своей дочери. С того момента, как Джейн исполнилось пять лет… хотя ее воспоминания начинались с того возраста, но Чарльз Сильвер навсегда останется в памяти девушки мудаком. Уходя, чтобы напиться, по возвращению домой, он избивал свою жену и дочь – на то время, это было его любимой забавой. Ей было семнадцать. Всего год, и Джейн смогла бы уйти и начать что-то новое, но даже когда эта мысль четко укоренилась в ее разуме, она понимала, что никуда не уедет.
– Девчонка, ты слышала меня?
В своем пьяном угаре, Чарльз повысил голос. Однако Джейн все еще молчала. Она знала, что ее мама была на церковном блошином рынке – единственное место в их городе, где женщина не чувствовала никакого осуждения от окружающих. Бриджит задерживалась там до поздней ночи, поскольку помогала все распродать, но Джейн не сказала этого своему отцу. Ублюдок пропал на два дня. Уйдя позавчера, он даже не соизволил позвонить и сейчас едва ли мог стоять на ногах. Девушке было больно, и она устала прятать оставленные им синяки. Не то, чтобы горожане не знали, что происходит за закрытой дверью их дома. Они были белым отребьем Экстази – семьей, что была у всех на слуху. На самом деле, Джейн было наплевать на чужое мнение. Пока рядом с ней были близнецы Холден, все было в порядке – по крайней мере, она утешала себя этим.
– И почему же я должна что-то тебе говорить? Ты ушел пару дней назад, а домой вернулся пьяным.
Джейн следовало бы ударить себя за слова, что только что слетели с ее губ. На лице отца проскользнуло удивление, но потом его сменила чистая ярость.
– Что ты только что сказала? – его голос звучал низко и невнятно, но не было ни единого сомнения в том, что в нем сквозил гнев. Джейн была достаточно умна, чтобы промолчать на этот раз. – Ну?
Его голос прозвучал ближе, и девушка отшатнулась от него. Чарльз подошел так близко, что зловоние от того виски, что он пил, казалось бы, пропитало ее поры. Рука мужчины поднялась быстрее, чем Джейн смогла предвидеть, а после с силой опустилась на ее голову. Кровь сразу же проступила на ее коже, и Джейн поняла, что это из-за кольца, которое носил Чарльз.
– После всех этих лет тебе пора бы запомнить и научиться держать свой проклятый рот на замке.
Девушка отступила, увидев, как отец сделал шаг назад. Это только накалило обстановку. Джейн нужно было убраться от него подальше, чтобы Чарльз смог проспаться.
Она быстро направилась к входной двери, но мужчина схватил ее за руку. Девушка пыталась вырваться, но он вцепился в нее не хуже питбуля. Смех мужчины был отвратительным, и Джейн почувствовала, как сжался у нее желудок. Почему она, черт возьми, позволяла этому происходить? Ей следовало сказать что-то полиции, но опять же, если весь город знал о бесчинствах пьяного Чарльза Сильвера, и все еще бездействовал – был ли смысл в том, что она расскажет об этом?
Мужчина развернул ее, прижимая к себе. Джейн чувствовала, как кровь бежала вниз по ее подбородку, поняв, что он вновь разбил ей губу. Эти отметки сбыло сложнее всего скрыть. Да и какая разница? Возможно, если бы она показала всем доказательства ее домашней жизни – кто-то обратил бы внимание на происходящее и остановил отца. Как бы там ни было, Чарльз был слишком силен, и они с мамой были полностью в его власти.
– Скажи мне, чертов маленький выродок! – слюна побежала вниз по его подбородку, и Джейн не сомневалась в том, что это было из-за алкоголя. – Твоя мать должна мне денег, и я собираюсь получить свое.
Единственное, что женщина была обязана своему мужу – незамедлительный удар по его яйцам. Этот мешок с дерьмом забирал каждый цент, что ее мама привозила домой, возвращаясь с церковных блошиных рынков и распродаж выпечки. Им с Бриджит было почти невозможно прожить на тот мизер, что Джейн зарабатывала, трудясь по выходным и после школы, особенно, когда Чарльз забирал зарплату своей жены, доставляя им проблемы даже в свое отсутствие.