Последним, почему-то, и воспользовалось Министерство, когда один из людей Малфоев в нём отметил, что начали копать в сторону моей семьи, обнаружив, что Эмили и её муж уехали куда-то. И хотя сигналки на доме были первым звонком, но настоящим звоном колоколов стало то, что кто-то как будто специально мутил воду по поводу моего контракта в Совете Попечителей, чтобы его перекупило… само Министерство, в отсутствие официальных моих опекунов становясь негласным опекуном.
После последней новости я лишь молча смотрел на Розу — одна её история была удивительнее и красочнее предыдущей. Настолько, что у меня аж глаз задёргался впервые за прошедший год. Он не дёргался даже тогда, когда одна из ведьм по-дружески снимала с меня проклятия, осенив святым знамением и зачитывая по всем правилам Отче Наш. Что любопытно, проклятия снялись. Вот что творит крест животворящий с силой нечистой!
— И теперь у тебя есть два выбора… — Она заметила моё странное выражение лица, решив ковать, пока горячо: — Либо ты дожидаешься профессоров и вместе с ними наверняка попадаешь почти сразу в Министерство, либо ты сейчас аппарируешь со мной и моими людьми подальше отсюда и вообще из Англии.
Но если она думала, что может воспользоваться ситуацией, то я напротив ожиданий не был растерян. Я был максимально собран и думал, что твориться вокруг меня — Министерству я на хрен не нужен, значит кто-то специально мутит воду, чтобы я сделал выбор в чью-то пользу. Но кто… всего несколько кандидатов — рода, Дамболдор и… и всё. Выбор не велик, учитывая, что пока меня здесь и вообще никто и не знает, кроме как талантливого полукровку, который многим насолил.
— Хорошие новости вы принесли, леди Малфой… — Не спеша давать прямой ответ, я поинтересовался: — И что со мной будет дальше, после аппарации? — Нужно было смотреть хотя бы на шаг вперёд. Заботясь лишь о настоящем, можно потерять своё будущее и вообще всё, что имеешь.
— Если ты будешь вести себя как должно слуге рода Малфой, то ничего плохого, даже наоборот… — Уже чувствуя победу, одними уголками губ она изобразила искреннюю улыбку, пальчиком что-то выводя на моём плече. — После аппарации мы окажемся в одном из поместьев моего рода. Можешь не бояться, я не свяжу тебя сразу по рукам и ногам магическими клятвами, просто… — Не договорив, она замерла, широко раскрыв глаза и увлекаемая за мной на кровать.
Я же бесцеремонно поцеловал её, затыкая и обнимая, роняя на кровать и нежно водя руками по телу. И пока она закрыла глаза, млея от непривычных ласк, я успел схватить с тумбочки палочку и почти неслышно, пока она ещё не закрыла глаза, сказать роковое слово, наставляя палочку на неё: — Легилименс. — Тонким слоем пустив свою энергию, я не дал девочке опомниться, опять как пиявка вцепляясь в её тонкие губы, про себя равнодушно отмечая, пока чувствовал, как моя ментальная сила едва касается её артефактного ментального щита — пубертат надо мною не властен, верный клятве солдат всё также стоек к ударам судьбы, ожидая часа пробуждения по стальной воле генерала в моём лице. И факт того, что у девочки есть ментальный амулет и я уже даже знаю, как он выглядит…
— Нет, подожди… — Против своих слов мне не сопротивляясь, она не заметила и не услышала, как я тихонько отстегнул амулет и аккуратно его приподняв, рывком сдёрнул, в этот же момент делая сразу две вещи — отвлекая её очередными и явно непривычными для неё ласками и активируя уже невербальный Легилименс.
Чувствуя, как её тело на миг напряглось, а потом сразу расслабилось, обхватив меня руками и ногами, замирая я выдохнул, сглотнув сухой ком в горле — у меня получилось. А теперь…
Зная, что действовать нужно не только быстро, но и аккуратно, я осторожно огляделся своей волей в её сознании. Мда, сколько разных клятв и прочей фигни… после этого скажите мне, что чистокровным быть зашибись, не говоря уже о том, чтобы служить им…
Поскольку у неё больше не было никакой защиты, я беспрепятственно нашёл её обрывки её воспоминаний по цепочке от нашего разговора поднимая то, о чём она говорила — с неким удивлением я понял, что она сказала мне всё настолько верно и правдиво, насколько возможно. Уладив этот вопрос, я решил узнать, что именно она чувствовала во время моей дуэли с ней дуэли, потом дуэли с Вальбургой, после них и моего отъезда. Мда…
Я скорее не видел, а переживал воспоминания, став тринадцатилетней девочкой, что лежала на своей кровати, избивая маленькую куклу внешне похожую на меня, тихо плача и что-то обиженно шепча кукле, которую после избиения я сразу восстанавливала, опять избивая и чувствуя себя преданной от кого, кого любила. Любила так, что чуть не спровоцировала серьёзный конфликт между двумя священным родами, напав на Вальбургу в коридоре после дуэли и едва не убив её. И хотя об этом никто в школе не узнал, но последствия были и были весьма значимые для неё самой и её рода. Именно они заставили её воплотить план мести. Но не Вальбурге. А мне…