Сблизившись со мной в самой классической для бокса манере, напавший начал наносить простые удары, которые были точны, сильны и техничны.
С некоторым усилием блокируя или уворачиваясь от них, я чувствовал слабую боль в пострадавших мышцах, на которые принимал его удары, иногда вяло ему отвечая. А ведь неплохо. Даже не смотря на огромный разрыв между нами, я просто не умею именно спарринговаться, за отсутствием опыта. Я всегда думал просто — можешь сделать эффективно, делай. То есть, я либо бил на поражение сразу, либо применял обманки или истощал врага, ища возможности для удара.
Подловив его на ошибке, которую легко заметил благодаря своим новым ментальным возможностям, я нанёс сильный удар ему в грудь. Если не успеет принять…
Успел. Будто зная о моих возможностях, он успел стабилизировать своё положение, блокируя удар. Но даже так его повело и его блок не выдержал, ударяясь о грудь.
Тот самый парень рядом с моим знакомым захлопал: — Как нам и говорили, Адам, твой прямой это нечто. Мы тогда видели твой бой с той японкой. Тогда мы и решили стать внутренними учениками, желая дойти до твоего уровня. Та японка, как я слышал, поступила схожим образом, уже став лучшей в своём додзё. Япошки ещё раз приезжали за это время. В тот раз они победили, ибо у нас не было подходящего по возрасту кандидата этой быстрой девчонке, что теперь не даёт шанса нашим боксёрам.
— Вот оно как… — Было бы проще, паря, загорай я весело на солнышке, а не отбиваясь сразу от двух твоих дружков, пока ты мне втираешь какую-то дичь. Для чего он это говорит и зачем? Нет, я-то всё понимаю, но как же скучно ждать, пока люди решатся прямо сказать о своих интересах…
— И вы решили проверить, так ли я хорош на самом деле. Ваше мнение? — На пределе возможностей, скорости реакции и анализа ситуации я вёл бой сразу с двумя и даже, не смотря на их сотрудничество, пока был в хорошей позиции. Пора заканчивать.
Одному я ударил по бедру, выводя из игры, а второму также пробил в грудь. Тоже успел закрыться? Вас там специально учат этому, что ли?
— Как я и думал. — Видимо, он был всё-таки главным среди них. Парень потёр перчатки, смотря на проигравших товарищей. — Мы уже являемся лучшими в красной полосе среди своего возраста, один на один выходя победителями во всех боях. Если мы будем работать хотя бы вдвоём, мы можем повалить даже белого или, если он не будет о нас знать, жёлтого. А вот ты исключение…
С последними словами он рванул ко мне, проводя уже знакомую мне связку ударов, что была типична для боксёров и того зала, где я занимался.
Впрочем, я сразу отметил, что он превосходил индивидуально своих товарищей во всём — скорость, сила, техника и опыт… всё было на уровень выше. Но как, это за сколько они вышли на такой уровень? Если я их не помню, то сколько им было, когда я ещё ходил в зал? Я даже не помню их, значит тогда они были простыми детьми…
Самое противное, что он явно изучил мои слабые и сильные стороны, попросту не давая мне проводить удобные для меня удары и пытаясь в ответ навязать свои правила. Последнее, впрочем, я видел и вёл свою линию, не реагируя. А вот будь я обычным ребёнком, уже бы наверняка лёг бы.
— Пожалуй, хватит. — Он отпрыгнул от меня, едва успевая разминуться с моим кулаком, что летел в его челюсть. Он открылся буквально на секунду, когда напрягся для прыжка, но этого хватило мне для удара. Жаль, что он его ждал. — Пока мы тебе не соперники…
— И не будете ими. — Хмыкнув, я потёр кулак, что налился тяжестью и теплом, всё ещё желая нагрузки. — Вас готовит профессор или Сам?
— Ни то, ни другое. — Он снял перчатки, тоже потирая руки и смотря на своих товарищей, что хотя и имели неприглядное выражение лица, но взглядами выражали желание сражаться и дальше. — В последнее время много гостей в зале. Профессора теперь лично готовят себе учеников. Мы хотя и лучшие в красной полосе, но на уровни уступаем личным ученикам профессоров и Самого в белой и жёлтой полосках. К нам приглядываются, но мы и так выкладываемся на полную. Единственный вариант пробиться — это победа в соревнованиях или дружеских встречах. Тебя могут заметить и учить всем залом, предоставляя любую возможность по твоему плечу. Как тебя тогда заметили. Почему ты не пошёл в ученики?
Не меняя выражения лица от таких откровений, я ответил: — Вы и сами знаете, что внутренний ученик становиться частью зала, неотделимой от него. Разделяя победы и поражения. Но он платит за это своей свободой и прочим. Я же дошёл до своего уровня сам, а не с помощью зала и не видел смысла в нём заниматься. Но, пожалуй… сейчас ведь набирают людей и учат их, а не как раньше?