«Моя любимая, маленькая Шелли. Я надеюсь, что после разрыва ты не ненавидела меня. Прости, я не мог исправиться полностью, но ты делала меня лучше. Я не мог полностью избавиться от призраков прошлого, но с тобой мне было легче.
Я правда прошу у тебя прощения за все, что сделал и за боль, которую причинил тебе.
Поцелуй за меня Билли. Может быть, я никогда не говорил это вслух, но я любил его как родного сына. Я бы хотел, чтобы ты приняла то, что я создавал годами, заботилась о кампании. Я хочу, чтобы ты с Билли жили ни в чем себе не отказывая.
Ещё раз прости, если моя смерть принесёт тебе боль, но я так не могу. Не хочу умирать в боли. Я узнал несколько дней назад причину всех своих недомоганий. Я смертельно болен, и не хотел умирать в муках.
Я люблю тебя. Всегда буду.»
После этих слов, она прорыдала несколько дней и ночей, желая вернуть время вспять.
Она любила его всем сердце, просто с ним было тяжело. Ян Шнайдер умер, так и не узнав, что Шелли беременна. Беременна его ребёнком.
Безумие любви.
Алексия Браун сидела на полу ванной, обхватив себя руками, качаясь из стороны в сторону. Всхлипы раздирали ее горло, не давая нормально вздохнуть. Она желала освобождания, но не могла ничего сделать. Вздрагивая каждый раз, когда слышала шаги по ту сторону двери, она все сильнее вжималась в стану.
Стоило только чуть-чуть успокоиться и расслабиться, как он снова начал тарабарить в дверь. Алексия думала, что дверь не выдержит, сломается под его натиском, слетит с петель, а Брендон просто возьмёт и выволочет ее за волосы, наказывая.
Кто же думал, что, выходя замуж, будет так трудно. Плохо. На столько плохо, что хотелось умереть. Даже с животными обращались лучше, чем собственный муж к ней.
Все изменилось буквально на следующий день, после их свадьбы: сначала он ленился что лиоб делать, после начал пропадать. Да и бог с ним, только потом становилось все хуже и хуже.
Из ласкового, примерного парня, который уделял время своей любимой, даря цветы, с такой лучезарной улыбкой, что подкашивались коленки, из того милого парня, который ухаживал за ней, когда она болела, Брендон превратился в монстра. В чудовище. Таких по новостям обычно показывают, где мужчина сидит в зале суда, принимая свой приговор, не сожалея ни о чем.
Были посиделки с его парнями, где Алексия выступала в качестве служанки: приносила пиво, закуски, убирала за ними, терпя унижения от своего мужа. Радовало то, что его отдергивали, пытались привести в чувства, говоря, что она его жена, зачем так делать? Медленно, но верно его оставили все друзья, а вместе с ним осталась одна и Лекса. Больше некому было заступиться за неё. После этого он начал пить один, с пива перебравшись на алкоголь покрепче.
Никогда в жизни на Алексию не поднимали руку. Даже будучи маленьким, но шкодным ребёнком, родители не позволяли себе даже отлупить ее, не говоря уже о избиении приводящие в бессознательное состояние.
Зачем же она все это терпела?
Любила до безумия. Думала, что это просто, может быть, стресс, вызванный работой, но нет. Оказалось, что это просто человек, скинувший маску заботливого паренька, обнаживший личину тирана.
И вот, сидя на полу, трясясь от страха, она думала, почему Бог не уберёг ее. За какие такие грехи ее наказывают? За то, что полюбила всем сердцем?
- Мать твою, Лекса, открой дверь или я ее выбью! - кричал тиран, а залитое слезами и кровью лицо исказилось болью.
Вместо того, чтобы открыть дверь, она подставила швабру под ручку, чтобы та даже не поворачивалась.
- Когда я приду, а ты не выйдешь и не сделаешь то, что я хочу, тебе будет плохо.
Она больше не могла этого терпеть и для себя все решила. Как только хлопнула входная дверь, она вышла из своего убежища, на носочках продвигаясь к спальне.
В приемную скорой помощи позвонил мужчина, что-то невнятно крича. Приехавшая по адресу бригада обнаружила пьяного мужа, сидящего рядом со своей женой, плача и крича. В одной руке девушка держала пустую баночку из сильных психотропных, которые она запила алкоголем, рядом с которым лежала ещё баночка снотворного. В другой руке девушка держала записку, после которой ее мужа упекли в тюрьму надолго.
«Когда у меня были подруги, они спрашивали: почему? Почему ты это терпишь?
Ответ очень простой - потому, что любила.