— Спишь на ходу! — крикнул, пробегая мимо, Омар, его друг. Гэвин встал на колени, и вдруг перед его мысленным взором снова возникла та сцена: человек из Корпорации Жизни вздрагивает и оборачивается. Это произошло так быстро, что тогда Гэвин не успел осознать увиденное, но теперь он был твердо уверен: китаец обернулся как раз в тот момент, когда отец упомянул имя профессора Огдена. И выражение его лица было отнюдь не дружелюбным.
Остаток игры Гэвин пребывал в такой задумчивости, что большую часть времени провел на земле. Когда раздался финальный свисток, мальчик понял, что нужно торопиться, если, конечно, он хочет успеть отмыться от грязи и вовремя встретиться с отцом.
— С тобой всё в порядке? — спросил Омар, выдираясь из толпы, поздравлявшей победителей. — В жизни не видел, чтобы ты так скверно играл. Прямо как робот первого поколения…
— Прости, — пропыхтел Гэвин. — Мне нужно бежать.
Мистер Белл поджидал сына в холле. Увидев Гэвина, он помахал рукой, и мальчик припустил бегом, последние несколько метров проскользив по полированному полу.
— Можешь так не спешить, — засмеялся мистер Белл.
Большие стеклянные двери отказались их выпускать. Две женщины, поднявшиеся на крыльцо с другой стороны, недовольно нахмурились. Мистер Белл виновато пожал плечами. Неожиданно к ним подскочил робот-привратник: узкая трубка без рук и без ног.
— Прошу прощения. — Оптические сенсоры робота внимательно разглядывали лицо мистера Белла. — Мы не распознаем вас как человека, уполномоченного сопровождать этого ребенка.
Мистер Белл смущенно потер подбородок.
— На днях я подстригся — может, проблема в этом? Думается, и подбородок у меня стал выглядеть более квадратным — совсем как у героя боевика.
Он подмигнул Гэвину. Мальчик улыбнулся в ответ, однако робот, похоже, не разделял их веселья.
— Я должен сделать вашу ретинограмму[6]. Наклонитесь, пожалуйста.
Оптические сенсоры привратника зафиксировались на глазах мистера Белла, который усиленно старался не моргать.
— Белл, Питер, — отчеканил робот. — Отец Флер и Гэвина.
— Это я, — радостно отозвался мистер Белл.
— Благодарю вас, мистер Белл. — Стеклянные двери разъехались в стороны. — Приятного вам вечера. До свидания, Гэвин.
— Нам надо на летобус, — сказал мистер Белл. — Надеюсь, долго ждать не придется…
Вечерело. Хоть дождь уже кончился, мостовые всё еще влажно поблескивали в свете уличных фонарей.
— Па, а кто такой этот китаец? — спросил Гэвин, когда они завернули за угол. — Ну, тот, который говорил со мной по комму…
— Китаец? А, ты о мистере Лобсане. Он не китаец, а тибетец. Один из ведущих робототехников Корпорации Жизни.
— Он пытался подслушать наш разговор — когда ты упомянул профессора Огдена.
— Правда? Наверное, они знакомы. В конце концов, они работают в одной области, — рассудительно заметил мистер Белл.
— Чудной у него был вид, — сказал Гэвин.
— Чудной? — отец недоуменно поднял брови.
— Как будто он охотно устроил бы профессору какую-нибудь гадость. Только выдайся случай…
— Гмм, — промычал мистер Белл. — Ну, ученые не всегда ладят друг с другом.
Послышался мерный гул приближающегося летобуса. Мистер Белл вытянул руку с джинном, и летобус, уловив сигнал, спланировал вниз и завис в полуметре над мостовой. Прозрачные двери разъехались в стороны. Мистер Белл шагнул внутрь, но для Гэвина ступенька оказалась высоковатой. Распознав ошибку, летобус опустился чуть ниже.
— Добро пожаловать на борт «Аргоса», — поздоровалась кондукторша, протягивая новоприбывшим длинную металлическую руку, чтобы проверить разрешение на проезд. Удостоверившись, что всё в порядке, она отступила в сторону, пропуская их в салон.
Летобус был наполовину полон: основную часть пассажиров составляли респектабельного вида люди, у каждого из которых, судя по всему, имелось в городе свое весьма процветающее дело. Гэвин насчитал по меньшей мере десять деловых костюмов и заметил несколько очень дорогих джиннов. На экране, расположенном в передней части салона, высвечивался маршрут. Мистер Белл назвал нужную улицу.
— Извините, но эта улица располагается слишком далеко от нашего маршрута. Пожалуйста, выберите другой пункт назначения или сойдите на ближайшей остановке, обозначенной красной лампочкой.
— Похоже, нам придется прогуляться пешком, — вздохнул мистер Белл. — Ну ничего, это не так уж и далеко.
Гэвину нравились ездить в летобусах. Тут можно было посмотреть кино, послушать музыку или, воспользовавшись мини-экраном, почитать или узнать последние новости. Но больше всего он любил разглядывать роботов на борту. Вот и сейчас он дернул отца за рукав:
— Только посмотри на этого. Спорим, он, если захочет, запросто сожмет летобус в лепешку…
Мистер Белл обернулся: робот, привлекший внимание Гэвина, был необычайно широк в плечах и не менее двух метров в высоту.
— Пожалуй, для нас малость великоват. Скорее всего, он работает на стройке. Представь только, как этакая махина заваривает чай или меняет Шарлотте подгузник.
Честно говоря, оценивая приглянувшегося ему робота, Гэвин меньше всего задумывался о чае или каких-то там подгузниках. Зато он живо воображал, что скажут в учебном центре, если он заявится туда с подобным гигантом. Небось, тогда уж никто не посмеет его задирать.
По переднему экрану летобуса скользила бегущая строка. Гэвин дождался начала текста и прочел:
«Добро пожаловать на борт летобуса „Аргос“ Сегодня ваш кондуктор — Дора. Просим пассажиров соблюдать следующие правила:
— иметь при себе действующее разрешение на проезд;
— обращаться друг с другом вежливо и взаимоуважителъно;
— не повышать голоса;
— не есть и не пить в салоне летобуса (отмечаем, что потребление еды и напитков разрешено на территории любого из наших терминалов, где производится их продажа. Пожалуйста, спрашивайте меню у Доры);
— по возможности сидеть. Стоячие места рассчитаны на двадцать пассажиров;
— стоя, постоянно держаться за поручни на случай качки или внезапного торможения.
Корпорация Жизни оставляет за собой право высаживать пассажиров, не соблюдающих вышеизложенные правила. Благодарим за то, что вы воспользовались принадлежащим Корпорации Жизни летобусом „Аргос“».
Рядом с экраном висело изображение человечка с несколькими головами. Это означало, что правила можно прочесть на нескольких языках. Гэвин рассеянно подумал, а знает ли компьютер древнегреческий, но решил выяснить это как-нибудь в другой раз. Дело в том, что летобус поднялся почти до уровня крыш, и Гэвин не удержался от искушения заглянуть в чужие окна, пока ставни еще не закрылись.
Перед ним промелькнула серия картинок: словно мгновенные снимки из жизни других людей. Вот женщина поднимается по лестнице, держа в руках корзинку с шитьем и несколько смятых пакетов; бабушка ставит перед двумя малышами тарелки с едой; мальчик постарше помешивает что-то в кастрюльке, пока его отец нарезает овощи на деревянной доске. Эти люди привыкли не обращать внимания на параллельный мир, открывающийся им в зловещем мерцании коммуникатора.
Отец проследил за его взглядом.
— Не позавидуешь тем, у кого коммы в каждой комнате?
Гэвин покачал головой.
— Не-а. Мы ведь тоже можем пользоваться коммом, когда хотим.
— И происходит это почему-то всегда посреди ночи, — пошутил мистер Белл.
— Дом шпионит за мной! — неожиданно выпалил мальчик.
— Что?!
— Он грозится сказать маме, если я вовремя не лягу. Это она ему велела!
— И сколько времени ему приходится тебя уговаривать?
Гэвин решил не врать.
— Примерно полчаса, — признался он.
— Тогда это не называется шпионить, — в голосе отца послышалось облегчение. — Это он за тобой просто присматривает, как добрая бабушка.
— Тоже мне бабушка, — пробурчал Гэвин.
Мистер Белл опустил мини-экран.
— Знаешь, мы с твоей мамой обсуждали это, когда строили Дом. И сошлись на том, что шпионить за собственными детьми — просто ужасно. У вас столько же прав на личную жизнь, сколько и у нас, взрослых. Вот почему мы никогда и ни о чём не расспрашиваем Ворчуна. Его дело — защищать вас, а не шпионить.