Девчонка верит, что он её защитит? Хорошо. Проверим.
Я позвал Лю Бэя. Не того, который был императором Китая, а того, который знает, где нанимают самых отвратительных, безжалостных и обученных до скрежета зубов разбойников. Он взял золото, кивнул, и через три дня у меня была группа из пяти человек, которых, если бы кто-то назвал просто «разбойниками», те бы обиделись.
Если уж я и злодей, то точно не из тех, кто отправляет слабейших слуг, помогая герою развиться в настоящего монстра. Я сразу позвал тех, чей уровень был выше тридцатого. Чтобы никакие сюжетные силы из воздуха не позволили герою победить.
Трое из них были бывшими телохранителями генералов, двое — культиваторы-ренегаты, которых не приняли в секты за «чрезмерную жестокость». Прекрасно. Мои люди.
Задача была простая. Не убить сразу. Нет. Избить. Унизить. Уничтожить в глазах. А уже потом — на глазах у неё — прикончить, чтоб она запомнила не образ героя, а звук его костей, ломающихся под каблуками грязных сектантов.
Я организовал всё. Подстроил. Даже знал, где и когда они выйдут на прогулку. Как неудивительно, совсем скоро в городе будет проходить фестиваль. Романтика, фейерверк, лепестки сакуры — все как полагается. А потом: кровь, крики, безысходность. Гениально.
Все началось как случайность. Разбойники сделали пару комплиментов девушке, предложили ей «весело провести время». Герой за нее заступился, а потом…
Герой даже не успел вытащить меч. Первый удар пришёлся в живот. Громкий хруст, он падает на колени. Второй — по плечу. Рука вывернута под неправильным углом. Он, конечно, пытается встать. Весь такой из себя сильный, решительный, но сил ему и правда не хватает.
Девушка кричит, меч в её руках дрожит, но она не знает, что с ним делать. Всё как по нотам.
Один из разбойников уже заносит меч. Финальный аккорд. Я уже даже испугался, что героя и правда так убьют. Но вот тут… приходит он.
Никто.
Ни имени, ни героического флэшбэка. Просто старик с корзиной трав, проходящий мимо, как требует небесный сценарий.
Он останавливается. Вздыхает.
— Что за шум?
Голос — как хрупкий лёд над бездной.
Один из моих наёмников усмехается и машет клинком в его сторону.
— Уходи, дед. Не твоё дело.
Мгновение.
А потом пять тел рассыпаются, как карточный домик под дыханием дракона.
Ага, вот она, сила сюжета. Герой не сможет — сюжет поможет.
[Дед-пердед. 55 уровень. ]
Ну да, кем еще может оказаться проходящий мимо практик, кроме как древним практиком? Я в оригинальном мире даже не видел людей с таким уровнем. А тут аж соизволил помочь без причины.
Герой лежит на земле, весь в крови. Но жив. Жив, потому что чудо. Потому что он главный герой. А главных героев не убивают. А если и убивают, то они воскрешают. Впрочем, к счастью, сейчас не тот сценарий. Но я этого и предполагал, ведь после его смерти я мог бы сделать что пожелаю, а значит сюжет пойдет по другому сценарию.
Девушка стоит рядом, прижимая его к себе. И впервые — смотрит на него иначе. Не с любовью. С жалостью. С тревогой. С тем самым сомнением, которое расцветает в ее душе как предвестник развилки сюжета.
Да, конечно, все закончилось хорошо. Но им просто повезло. И будет ли так везти всегда? Будет, но девушка этого не знает.
И я улыбаюсь. Потому что неважно, что он выжил. Главное — он проиграл.
Я пришёл к ним на следующий день — как добропорядочный наследник уважаемого клана, отягощённый виной и общественными ожиданиями. За мной не было охраны, лишь один слуга с подарками: коробки чая, лекарственные пилюли, свитки с надписями «извинение» и «признание в невежливости». Всё очень красиво, официально и до блеска притворно.
Меня встретили без энтузиазма. Семья, конечно, обязана выказывать почести, тем не менее, совсем недавно я им угрожал, и мало ли что еще задумал.
Тут же была и влюбленная парочка. Герой хромал. Лицо — в синяках. Смотрел на меня, как обиженный волчонок, у которого украли любимую палку. Рядом стояла она. Всё такая же хрупкая, упрямая, благородно-отстранённая. В её взгляде была тяжесть — та, что появляется, когда мир трескается пополам, а ты не знаешь, склеивать его или уйти.
Я склонил голову, как учили в клане: не слишком низко, чтобы не выглядело унижением, и не слишком высоко, чтобы не считал себя правым.
— Я пришёл с извинениями, — сказал я ровно. — Мое поведение было… недопустимым. Я потерял рассудок от любви, но, теперь понял, что настоящую любовь так не получишь. Надеюсь, Чжао-гуанин простит моего поспешного гнева. — бросил короткий взгляд на неё — И моей ошибкой было забыть, что нельзя силой требовать сердца. Даже если кажется, что если оно не будет твоим, то весь мир потеряет смысл. — улыбнулся я ей.