Тут точно кто-то был. Где мои родные?
Я побежал раскапывать ту ямы. Это не может быть могилой, не может быть правдой, не верю.
Я махал лопатой, как угорелый, пока...
Пока не откопал... Сука! Какая тварь это сделала!? Я убью её, чего бы мне это ни стоило, я убью эту тварь! Заставлю страдать.
Из глаз прыснули слезы, а я упал на колени, дальше откапывая уже руками, отбросив лопату в сторону.
Первым я откопал Ириса, он сильно вонял, живот его раздуло, он был покрыт какой-то грязно-зелёной жидкостью, грудная клетка тоже распухла, как и ноги с руками, кожа местами отслаивалась, но не сильно.
Дальше был Ирик, точно такой же, один в один. Я положил одну голову младшего брата себе на левую руку, а другую на правую. И заорал, смотря в небо.
Сука! Какая тварь посмела это сделать!? Я убью её! Я найду её и убью! Эта тварь пожалеет, что родилась на свет!
Не знаю, сколько я так стоял на коленях, прижав к себе головы братьев. Распухшие, с какими-то личинками, что ползали у них по лицу, заползали в глаза, в нос, в рот.
А потом я опустил их, сделал ещё пару гребков руками, просто, чтобы убедиться.
Да, тут и бабуля с дедом. И ещё постельное... Я не смог сдерживаться, я зарыдал, склонившись над их трупами. Я окончательно перестал отслеживать окружающую меня местность. В глубине души я даже надеялся, что убийца где-то рядом и воспользуется моей беспечностью, всадив мне нож в спину, но этого не произошло.
Блять! Блять! Блять! Меня же не было все две недели, кто успел это сделать! Блять, блять, блять, блять!
Я руками стал вырывать волосы на голове от отчаяния и боли.
Сопли, слезы, слюни — ничего из этого я не мог контролировать.
— Аааа! — И я заорал, выпрямившись и уставившись в такое чистое небо с небольшими облачками, плывущими по нему.
Дальше свет померк, все вокруг меня резко стало черно белым. Помню лишь отрывками, что происходило дальше.
Я встал на ноги, не отряхиваясь, и побрел в дом. Вот одна. И вот ещё одна, прямо под кроватью, где их и прятали братья, говоря, что это на удачу.
Я взял вырезанные ещё отцом из дерева фигурки коня и влира. Это были любимые игрушки Ириса и Ирика. Пусть они останутся с ними даже после их гибели.
А дальше я стал все делать по-человечески: отрыл каждому могилку, смастерил носилки из постельного и перенёс своих братьев по могилкам.
Могилки были рядом друг с другом, я не мог сдерживать слез. Небо, будто под моё настроение, стало затягиваться тучами.
Я вновь упал на колени перед своими младшим братьями, не сдерживаю слез, а потом поцеловал сначала одного в лоб, затем другого, невзирая на то, что они были все в грязи, а по ним ползали личинки и прочие насекомые и взялся за лопату.
— Спите спокойной, братья мои, я отомщу за вас, вы... "всхлип"... Сможете найти покой... "всхлип"... Я обещаю вам. — Под конец моего обещания голос предательски затрясся, но я продолжил работать лопатой.
Бабулю с дедом я решил не доставать, а сделать им совместную могилку. Сорок лет они жили, как семья, все шестьдесят, что успели прожить на этой земле, были знакомы, с самого детства, так пусть и после своей смерти они будут вместе.
Стоило мне закончить закапывать эти могилки, как начал идти дождик. Неторопливо, по капельке, но солнце уже было скрыто.
А ведь утром была такая хорошая погода...
Я закинул свой топор за плечо и пошёл к ближайшему дереву, нужно сделать надгробия моим родным. Пусть и в виде крестов, но я не могу оставить эти могилки безымянными.
И я пошёл рубить дерево.
— Прости меня, мать природа, но я не могу поступить иначе. — Принес я извинения этому лесу, в надежде, что он поймёт меня, что я рублю его деревья не со зла и не ради нанесения вреда, просто мне надо.
Провозился я с крестами до самого вечера. Вырезал вначале форму, а затем стал работать над надписью.
Здесь похоронен мои бабушка и дедушка, очень добрые и отзывчивые люди, готовые прийти на помощь даже тогда, когда эта помощь нужна им самим. Они любили и были любимы.
Мартина
237 год с момента Великого Чуда — 300 год после Великого чуда.
Гард
235 год с момента Великого Чуда — 300 год после Великого Чуда.
Этот текст я написала для бабули и дедули. Не умею я писать красиво, хотя с радостью исписал бы весь крест, поэтому писал то, что было на душе и не забыл указать дату их рождения и смерти.
С братьями... Все было сложнее, не знаю почему, я ведь их всех любил одинаково, но буквы на их кресты мне не давались абсолютно.
Я сбивался, мою руку трясло, я не мог ничего придумать, что им написать, поэтому ограничился лишь.
Я обязательно отомщу за тебя, Ирис, поэтому найди покой, любимый брат.