Офицер указал в сторону соседнего городка - его зубчатые стены, окутанные дымом, хорошо были видны от ворот. Мерин пошёл быстрее, солдаты прибавили хода.
Не успели ещё тяжёлые створки качнуться и пойти назад, передовая часть отряда Эйлиота вынырнула из густого тумана. Эльфы, с накинутыми магическими капюшонами, серыми тенями промелькнули у дороги и нырнули в ворота.
Раздался придушенный вскрик, будто придавили кошку, и тут же оборвался. Вождь поднёс сложенные ладони ко рту и дважды издал крик хищной птицы.
Я пробежал вслед за ним под каменной аркой ворот, мимо распахнутых массивных дубовых створок. На площадке у стены лежали, скорчившись, трупы стражников. Дверь в казарму была открыта, за ней мелькали тени. Несколько эльфов стояли вдоль стены, подняв кверху свои луки. Вот ещё раз щёлкнула тетива, и нам под ноги кувыркнулся стражник. Тело ударилось о камни, а эльф подошёл и выдернул стрелу из его горла.
- Маг, за тобой городской храм и ратуша, - коротко распорядился Эйлиот. - За нами всё остальное.
Он легко, как молодой, взбежал по ступеням, ведущим наверх сторожевой башни. Я задрал голову. Башня соединялась переходом с другой, на крыше которой трепетал значок коменданта.
Не успел я посмеяться хорошей шутке, как эльфы унеслись вслед за ним. Нет, вождь не шутит. Он и правда думает, что мне под силу взять городскую администрацию и местных жрецов в одиночку.
"Новое задание, - деловито произнесла моя блондинка. - Вам поручено захватить храм бога земледелия и плодородия. Вам поручено захватить здание ратуши. Награда - повышение репутации. Дополнительная награда - не определена".
Что за чёрт. Они что, с ума посходили? Оглядываюсь по сторонам. На площадке у ворот я остался один, не считая трупов. Стоять здесь и ждать - смерти подобно.
Бросаю взгляд за ворота. Офицер с его солдатами далеко не ушли. На расстоянии полусотни шагов они лежат, всё в том же порядке, как выбрались из города. Бугорки тел с торчащими из них стрелами - будто телега переехала процессию крупных ежей. Только мерин ещё дёргает ногой, да трепыхается на слабом ветерке флажок в мёртвой руке парнишки. Наш арьергард не тратит времени зря.
Отворачиваюсь от печального зрелища, срываюсь с места и бегу по улочке вверх, к торчащей над крышами островерхой верхушке храма. Деваться некуда. Ты на стороне эльфов, Эрнест. Тот, кто стоит на месте - уходит в небытие.
Круглая маленькая площадь, мощёная камнем. В середине - статуя рыцаря на боевом коне. Статуя хорошо отделана голубями. Надменное лицо рыцаря полосатое от птичьего помёта, свежего и уже подсохшего. Пересекаю площадь, стук моих сапог вспугивает первых голубей, треск их крыльев кажется оглушительным в утренней тишине. Из-за угла дома выходит женщина с тремя собаками на поводке - ранняя пташка.
Собаки при виде меня заливаются лаем. Женщина замирает на месте, её глаза округляются в испуге. Проклятье, не могу я убивать беззащитных женщин.
Дикий вопль раздаётся неподалёку, разносится над домами, отражается от стен. Город проснулся.
Собаки рвутся с поводков, тащат свою хозяйку по улице - мимо меня, туда, откуда несутся вопли множества людей. А я разворачиваюсь, и несусь к зданию ратуши.
Перешагиваю через мальчишку-офицера. Видно, из настоящих вояк здесь был он один. Быстро взбегаю по ступеням в здание ратуши, под вывеску, где современным, витиеватым слогом написано: "Городская управа". Внутри никого, только трещит весёлым огнём разожжённый камин. На деревянном столе у стены - тарелки с ломтями хлеба и мяса.
Торопливо прихватываю со стола еду, бросаю в мешок. Туда же летит бутылка пива. Эльфы хорошие воины, но от их вяленых крыс, съеденных на ходу, меня уже мутит.
Быстро пробегаю по комнатам второго этажа. Никого. Хоть флаг из окна вывешивай.
Сбегаю по лесенке вниз, и в крохотном холле, напротив камина, замечаю прицепленные к доске объявления. Пришпиленный поверх прочих кусок пергамента бросается в глаза. Какое-то время стою и разглядываю физиономию эльфа, нарисованную по центру листа. Ну и рожа. Раскосые глаза с хищным выражением зверя. Рот кривится в злобной ухмылке, торчат кончики острых клыков. На шее - ожерелье из человеческих черепов, почему-то маленьких, с кулачок. И подпись снизу большими буквами: "Аристофан Злобный. Себя называет "Справедливый". Убийца и людоед. Чрезвычайно опасен. Награда за поимку живым - три тысячи золотом и пожизненный титул. Награда за мёртвое тело - две тысячи золотом. За одну голову - тысяча золотых монет".
Да это же ты, Эрнест. Твой портрет. Это ты - злобный убийца и людоед. Это ты ешь человеческих младенцев и делаешь ожерелья из их черепов.
Срываю с доски объявление. Сам не знаю для чего. Сую в мешок. И давно тут висит эта картинка? Ты должен радоваться, что капитан Фрост не пустил тебя в расход сразу, как только увидел, дружище Эрнест. Но теперь тебе уже ничего не светит. Ты потерял доверие. Окончательно.
Покидаю ратушу. Город проснулся, и это его последнее утро.
Я вижу, как из распахнутого окна одного из домов, обращённых фасадом к городской управе, выпрыгивает человек. Пробегает несколько шагов и падает. Из перерезанной шеи его хлещет кровь. Истошно кричит женщина.
Нет. Я ничего не смогу сделать. Здесь я или нет - конец предрешён. Так что делай своё дело, Эрнест Злобный, или как там тебя. Найди и возьми храм, как сказал тебе вождь.
Острый шпиль храма высится над домами, до него рукой подать. Широкие ступени, стёртые за многие годы множеством ног. Двустворчатые двери вышиной в два моих роста. Серый камень стен с витыми столбиками по углам и круглый глаз витража над центральной аркой.
Ступени пусты, никого нет у высоких дверей. Туман глушит все звуки на прямоугольной площадке возле храма, на сером камне оседает морось. Толкаю одну из высоких резных створок.
Дверь с тихим скрипом раскрывается. Полумрак высокого зала, стрельчатые окна. Ряды скамеек по правую и левую руку. В глубине, напротив входа - круглый алтарь. Мигают огоньки толстых жёлтых свечей.
Топаю сапогами по центральному проходу. От алтаря ко мне оборачиваются трое: отец настоятель и два жреца рангом пониже.
Они молча смотрят на меня, пока я подхожу ближе. Надо что-то сказать, но в голове вертится только нелепое: "Руки вверх!" Не приходилось мне ещё брать храмы.
На всякий случай произношу заклинание защиты. Кто их знает, этих жрецов, ещё швырнут канделябром. Воздух вокруг меня уплотняется, раздувается пузырём. Он почти невидим, только предметы вокруг начинают тихо подрагивать по контуру.
Моя нога ступает в круг возле алтаря, выложенный цветной плиткой на полу. Главный жрец встряхивает рукавами. Кулак тьмы обрушивается на меня, будто кто-то сбросил с потолка пыльный мешок. Тяжкий груз придавливает к полу, в глазах плывут круги от невыносимой тяжести.
Пузырь воздуха сминается в лепёшку.
Челюсти сдавливает немота, не могу открыть рот, пошевелить языком. Не выговорить ни слова.
Как в тумане, вижу, что настоятель, с воздетыми кверху руками, не отрывает от меня глаз, на лысом лбу его блестят капли пота. Двое других уже подбираются с растянутой сетью.
Скорее, Эрнест, не то тебя сейчас спеленают, как младенца. Почему-то даже не этого я боюсь, а того, что вождь презрительно скажет: "Вот он, новый маг. Ручной эльф, мягкотелая зверушка!"
Сквозь туман, застилающий зрение, вижу статую бога за алтарём. Крупный, голый пузатый мужик, с венком из колосьев на голове и с внушительными гениталиями. Ну конечно, он же бог плодородия. Чем могут швыряться его жрецы? Даже под навалившейся страшной тяжестью вздрагиваю: тыквы. Груда тыкв и кабачков завалили меня почти по пояс. Одна, самая крупная, каким-то чудом балансирует на моей макушке. Я словно прозрел.
Жрецы с сетью уже заходят с боков, поднимают руки повыше. Нет времени. Делай что-нибудь.
Плоды земли. Они зарождаются, растут, наливаются соком... И что потом?