Фонари на наших шлемах острыми лучами резали сгустившуюся тьму. Дома слепо смотрели на нас разбитыми окнами.
Наше отделение, человек восемь, повернуло к ближайшему подъезду. Темный провал двери настораживал. Заходить туда не хотелось никому.
Но команда подхлестнула – и мы бросились в подъезд. На первом этаже располагался супермаркет. Длинные стеллажи с запечатанными продуктами. Раскуроченные кассы. Раскиданные на полу вещи.
И мертвые люди. Возле касс, на полу между стеллажами, возле выходов.
Красивое лицо девушки на одной из касс. Синяя форма, бейджик на груди.
И напряженный взгляд командира, когда он прикоснулся ладонью к черным волосам погибшей.
И вдруг чей-то испуганный голос:
– Они идут!
Мы бросились к прозрачной стене супермаркета. Ночная улица ожила. Пульсировала чужой безжалостной силой. И грозно надвигалась на нас.
– Матерь Божья!
Кто-то уже поверил в Бога. И я бы поверил. От ужаса. И желания выжить.
...Они шли темной толпой. Без единого огонька. Без выстрелов. Просто шли, ни от кого не прячась. По заставленной пустыми автомобилями улице. По раздолбанному асфальту прошлой жизни.
– К бою!
Короткая команда отрезвила нас, выпутала из липкой паутины страха.
На удивление спокойное лицо офицера. Тяжелый излучатель в его руках не дрожал. Мы тоже прицелились сквозь прозрачную стену.
– Огонь!
Энергетические плети разнесли вдребезги толстое стекло. И стеганули по наступающим.
Но чужаки умирали молча. Их закручивало в немыслимые узлы, ломало руки и ноги, разбрасывало по всей улице.
Мы вздохнули свободнее.
– А ничего, можно жить...
Кто-то явно поспешил радоваться жизни. Как бы не пришлось радоваться смерти.
И словно по чьей-то неслышимой команде со всех сторон к нам ломанулись темные тени. Их уже не могли остановить излучатели.
И тогда мы бросились врассыпную, обезумев от страха. Не убежал только командир. Его закружила толпа, забивая насмерть металлическими прутьями.
Я бежал вверх по лестнице. Бесполезное оружие выкинул. Достал на ходу десантный нож.
Так хочется жить!
Ворвался в распахнутую дверь брошенной хозяевами квартиры. И прильнул к окну. Площадка перед многоэтажкой вихрилась народом. Темные фигуры лезли во все окна и двери.
И вдруг лавина автоматного огня обрушилась на дом. Казалось, стреляет вся улица.
С грохотом полетели стекла. Отбитые куски стен усеяли пол. Оглушенный, я отполз в угол гостиной.
«Тебе страшно – это хорошо».
Эта дикая мысль поразила меня похлеще пули или энергетической плети. Чужая мысль засела в моей голове. И пульсировала красным светом.
Отчего мне хорошо?
Если страх убивает меня изнутри, это ужасно. Но кому-то хорошо. Кто-то наслаждается моим страхом.
Я хочу жить!
«Это решать не тебе. Это я буду решать!»
Красная строка разрывала мою голову на части. И неумолимость этих чужих слов напугала меня больше, чем толпа темных на ночной улице.
«Хочешь умереть? Прямо сейчас?»
Я разозлился на невидимого собеседника, который прятался в моей башке.
А ты кто – Господь Бог? Вершитель моей судьбы? Твою мать...
Я выплевывал грязные ругательства. И слышал взрывы на улице. И крики ярости. И невыносимой боли.
Кого страшно убивали там, внизу. Как моего командира. Как моих товарищей.
А я прятался и мечтал уцелеть. И спорил сейчас с бесплотным духом, облюбовавшем мой мозг.
За окном разгоралось зарево. Казалось, что вспыхнули все дома вокруг. Кольцо огня сжималось, постепенно загоняя меня в ловушку.
«Тебе будет больно. Ты сам сделал свой выбор. Прости...»
Нужно уходить. Сейчас темные побегут по этажам. И найдут меня в этой конуре.
Да что же это творится?
Я выскочил на задымленную лестничную площадку. И столкнулся лоб в лоб с чужаком.
Толстый металлический прут просвистел возле моего шлема. Сердце вдруг сжалось до размеров атома – и взорвалось страхом.
Но я выбросил вперед правую руку с ножом. Клинок с противным хрустом вошел в человеческое тело.
И никто не закричал от боли!
Темный рвался ко мне. И снова замахнулся монтировкой. Я принял удар на предплечье – и снова вонзил нож в грудь врага.
А потом еще. И еще.
Кромсал безжалостно, пока темный не ослабел. И грузно осел на пол.
Я задыхался. И с шумом втягивал в себя вонючий воздух. И даже поверил, что уже спасся от смерти.
Но поверженный враг вдруг поднял на меня пустые глаза. И рывком вскочил на ноги.
И в этот миг мне действительно стало страшно. Мышцы сковало, и я насилу разорвал эти цепи.
Серия молниеносных ударов по корпусу. И в лицо. Казалось, его кулаки сотканы из стали.