Фрагмент 18. Возвращение на шпилевую землю.
Совершенно реальный Мухачов, а не тот, что прикидывался хозяином «Коринтианса», — так вот, настоящий Мухачов включил свет (чуть глаза не прожег) и подставил лестницу.
— Я тут бросил пакет с салфетками. Сотри гель. И вышел…
Тумана в голове никакого. Абсолютная ясность и четкость! Не было ощущения, что все приснилось, потому что я не спал, был с открытыми глазами — свет сразу ударил по ним. За один и пять — я их не закрывал, пока играл в финале Кубка УЕФА. Прислушался к своим ощущениям. Прислушался и услышал, что меня зовет Мухачов. Нетерпеливо и громко. Я двинул на первый этаж.
Юрок раскачивался в кресле-качалке и читал огромную книжку, в которой было не меньше полутора тысяч страниц. Он оторвал глаза и с удивлением, даже с вызовом сказал, что за воротами меня давно ждет такси. И снова уткнулся в книгу.
— А расписка?
— Да вы же мне дали.
И даже не протянул руку, не проводил до двери. Я не стал заморачиваться по поводу странной перемены в поведении Юрка. Главное — пакет у меня. Еще раз заглянул в него, чтобы убедиться, что Мухачов не подсунул куклу, пока я штормил на «Жозе Алваладе».
Теперь начинается новая жизнь. Жизнь победителя! Я сел в такси, как в самолет… Личный самолет. Ковер-самолет. И подо мной полетели покоренные города и империи.
Фрагмент 19.
С паршивого комментария
хоть долларов сто.
В «Вертеп» на финал не пошел. Чтобы не сорваться и не наделать левых ставок. Я раскидал деньги через знакомых по разным конторам, и когда Вагнер не забил, тут же всем заслал sms с просьбой поставить в перерыве на победу ЦСКА в основное время. Сам рванул в «Вертеп» и засадил штукарь. За десять. Приличный коэф выкатили. Волнения — никакого. Хотя в общей сложности на кону двадцатка. Уже из пачки Мухачова.
Я не остался в «Вертепе», хотя, кажется, Ванечка и Клипа обиделись. Они сооружали какой-то дикий «экспресс» еще в понедельник. Я отказался. И они чуть ли не Пряникова запустили в дело. Вот тут уж повод обижаться мне. Впрочем, ладно… Запустили и запустили.
Дома я почти не радовался. Ничего неожиданного. Думбадзе орал, как женщины в сериалах. Чтобы поинтереснее стало смотреть, я позвонил Клипе и предложил сотку на оставшиеся тридцать минут, что Думбадзе выдаст больше трех благодарностей. Клипа принял.
Думбадзе — безнадежный. Он еще тридцать лет будет комментировать и все равно не запомнит фамилии игроков, не научится разбираться в игре. Когда он ведет репортаж, «Вертеп» бесится. Но я нашел, как примирить его со шпилевым народом. Думбадзе боится иметь собственное мнение, поэтому для него важно опереться на абстрактные авторитеты.
Он не скажет, что сборная России х…и пинала. Вдруг из Кремля позвонят его начальству. Думбадзе вместо этого скажет: по мнению экспертов, сборная выступила неудачно. И вроде бы он сам ни при чем. Страус грузинский! Поэтому в репортажах Думбадзе стаями появляются мифические эксперты, аналитики, обозреватели, наблюдатели и специалисты.
Я открыл эту особенность и начал предлагать всем ставки. Например, больше четырех с половиной экспертов-аналитиков-обозревателей-наблюдателей за матч. Три раза выиграл. Пришлось повышать «тотал». Потом решили играть парами. Я беру экспертов и наблюдателей, а, скажем, Клипа — аналитиков и обозревателей. И чьих будет больше… Вот здесь действительно непредсказуемо. По неуловимому душевному расположению Думбадзе бросается за прикрытием то к одним, то к другим. Вдруг наблюдатели оказываются у него в немилости на целый месяц. Потом амнистия, и уже аналитики теряют его расположение. Но ведь без них тоже долго не протянешь! Глядишь, и они снова влияют на умы сограждан.
Вот я и просчитал… ЦСКА побеждает. Вся страна смотрит. Значит, у Думбадзе отличный шанс к нужным высокопоставленным людям подлизаться. Клипа в охваченном азартом «Вертепе» этого скумекать не мог. Поэтому наивно принял ставку.
Думбадзе наверняка летел с ЦСКА в чартере — вот готовая благодарность ближе к концу репортажа. После окончания игры поблагодарит руководство, тренерский штаб и игроков ЦСКА за праздник, который они подарили людям. Это два. Третья — благодарность Мутко. Не знаю за что. Но Думбадзе обязательно придумает. Надо же как-то нового хозяина РФС пиарить. А четвертая благодарность… Ну, должен же быть какой-то риск!..
Думбадзе долго тянул и вывалил все уже после третьего гола. В результате я эффектно «доехал». Четвертая благодарность была настолько очевидной, что я расстроился из-за своей недогадливости. Напоследок Думбадзе поблагодарил свой же канал и начальников за организацию трансляции. Благодарность зрителям за внимание и за то, что смотрели матч, не считается.
Сотка, поднятая на Думбадзе, была по-настоящему шпилевой и здорово растрясла настроение. Мухачов своим полтинником и «MAGICom» вернул меня к жизни. К нормальной профессиональной тотализаторной жизни. Клипа орал что-то в трубку про то, что у них доехал «экспресс» из пяти позиций. Предлагал спрыснуть это дело. Но я знал, что должен быть в другом месте.
Фрагмент 20. Доезд до Пушки.
Мой «купер» мчался по ночной Москве и вместе с другими посвященными энергично перебибикивался. Пусть все просыпаются! Я не мог тускло провести вечер в «Вертепе» — мне нужны люди! Много людей!! Пусть и незнакомых, но радостных и счастливых. Кажется, я переломил бездарное течение своей жизни и сейчас начнутся победы. Я включил музыку и орал в открытое окно.
Менты тоже радовались и посмеивались. Поэтому без штрафов и остановок докатил до МХАТа. Бросил машину у входа в «Джонку». К Пушке съезжались. Все-все. Сразу купил пива. Себе и каким-то парням.
Студентам. У студентов никогда нет денег. Студенты вроде невезучих шпилеров. Ха-ха. Меня сносило куда-то вместе со всеми. Пушкину повязали конский шарфик. Предприимчивые девушки вывели лошадей, чтобы подзаработать, — народ ведь хочет покататься в такую ночь…
Я катался. Меня целовали девушки. У меня был шарф. У меня были деньги. В карманах немного, но в общем и целом они имелись. Теперь имелись. Теперь все будет по-другому. Я постоянно повторял эту фразу. И все соглашались. У всех все будет по-другому. Всем хорошо. Мухачов — гений! Это он все придумал. Главное — не снимать шапочку, нашпигованную проводками. И тогда все останется на своих местах… Пушкин, шарфик, кони, студенты, пиво, запруженная Тверская и девушка в очках, стирающая кровь с моей губы платочком, на котором изображен утенок с добрыми-добрыми глазами.
Девушка — отличница, учится на юрфаке. Она коснулась меня. Подзарядила чем-то хорошим, и теперь все будет прекрасно после ее прикосновения. Точно-точно.
Фрагмент 21. Пустота с журавликом.
Проснулся в ванне. Холодной и неудобной. И откуда-то капало. Покоя не было. Вместо покоя было пусто. И больно. Лицо болело. Я вышел из сортира и оказался в прихожей. А из прихожей в большую комнату. Огромная комната. Без обоев, с рисунками на стенах. Что-то абстрактное и жизнерадостное. Нарисовано большими мазками. Просто цветные пятна. Не шедевр, но с хорошим настроением. Настроение — главное.
Картонный журавлик свисал на толстой красной нитке с потолка. За что цеплялся — непонятно. И тоже раскрашенный. Журавлик парил в тумане и нехотя разворачивался через левое крыло. Это потому, что я зашел в комнату и по ней двинулся воздушный поток — вот журавлика и закрутило. Лучик солнца совсем чуть-чуть бил через крышу дома напротив и окончательно рассеивался, сталкиваясь с журавликом.
Кажется, утро. Потому что все еще спят. Всех — много. Человек пятнадцать. Вперемешку свалились. Или свалены. Кто-то уже, наверное, того… Мало дышит. Дым вроде светового фильтра. Как на дискотеке. Здесь вчера веселились. И сегодня тоже. Им все время весело. Я наклонился и перевернул пару тел. Заглянул в лица тем, кто валялся на спине. Не узнал. Все чужие. Постоял немного. Хотел покричать: «Кубок наш!» Но потом решил не будить. Хотя они бы и не проснулись. Тогда еще глупее — чего орать, если все равно никто не услышит?