- Это не так! – вскипел я. – Попадание даже всего одной пули выводит из боя человека почти моментально! В ране образуется большая полость из-за перепадов давления и кавитации, начинается кровотечение, плюс добавляются осколки костей, если попало в кость!..
- Витации, давления! – не унимался седоусый. – Не знаю таких слов, от стрел такого нет, а стрел я, знаете, порядочно за свою жизнь выпустил! И стрелы нет-нет, да и пробьют иной доспех, а эти ваши громыхалки… Только громыхать и могут!
Отобранные маршалом люди зашушукались, искоса поглядывая на меня и совсем косо – на ряд ружей вдоль стены.
Только этого не хватало! Сейчас они коллективно, ничего не проверив и никого не слушая, решат, что громострел – баловство, и откажутся его использовать, оставаясь верными старому доброму холодняку! Нет, ни в коем разе нельзя допускать такого исхода!
- Маршал, вы вроде говорили, что эти бойцы – лучшие. – тихо спросил я.
- Я такого не говорил. – так же тихо ответил он. – Я сказал, что они не подведут. Я имел в виду, не подведут, как солдаты. Не как скептики.
Скептики, значит. Доказательства вам нужны, значит…
- Стало быть, если я покажу им действие громострела на деле, они возьмутся за обучение?
- Тотчас и так же рьяно, как взялись бы за вынос родных детей из пожара.
- Тогда мне придется повредить одного из ваших бойцов. – я кивнул на седоусого, который увлеченно ковырялся в дырке от пули в пеньке. – Вот его.
- Надеюсь, не насмерть? – скосился Койл. – У меня сейчас каждый человек на счету.
- Я очень постараюсь, чтобы даже не тяжело. – вздохнул я. – Приложу все усилия.
- Может, не надо? Может, сможем эту проблему решить как-то иначе?
- Боюсь, нет. – я кивнул на солдат, которые уже вовсю смеялись между собой, явно соревнуясь, кто придумает остроту покруче про громострельное оружие. – Если не сделать этого сейчас, уже завтра вся ваша армия будет хохотать над тем, что громострельное оружие оказалось громыхающим, и не более. Приказов сверху вы еще сможете заставить их взять оружие в руки, но они моментально бросят его, как только дело дойдет до боя. Если не раньше.
- А чего добьетесь вы?
- Покажу им, что у них нет выбора, кроме как использовать громострел. – ответил я. – Тогда они и сам не захотят от него отказываться. Уважаемый!
Я обратился к седоусому, и он, поняв это, отвлекся от пенька и встал в полный рост:
- Я слушаю.
- Значит, вы считаете, что пуля не сможет вам толково навредить, если вы будете в кирасе и со щитом?
- Да хоть в кирасе тяжелой, хоть в наручах, хоть в поножах! – хихикнул седоусый. – Если есть щит, все нипочем.
- И вы готовы проверить это на собственной шкуре, с риском для здоровья?
- Легко! – седоусый картинно поправил пальцем усы. – Готов даже поспорить с кем-нибудь! Я уже две стрелы ловил на грудь, и пулю вашу как-нибудь словлю! Даже не покачнусь!
- Хорошо, будь по-вашему. – я кивнул. – Идите и вернитесь в тяжелых доспехах и с самым мощным щитом, какой найдете. Считайте, что я с вами поспорил.
У седоусого загорелись глаза:
- На месячное жалование!
Остальные солдаты загудели, и начали перешептываться. Видимо, нечасто тут заключались такие серьезные пари.
- Идет. – я кивнул.
Седоусый взял с места в карьер и исчез в помещениях замка. Через десять минут он вышел, грохоча сочленениями доспехом и держа в руках огромный щит, за которым, при желании, можно было спрятаться целиком.
- Я готов. – возвестил он, закрывая забрало шлема.
- Отлично. – я кивнул на пенек. – Встаньте на один уровень с ним.
- Я этого не одобряю. – вздохнул Койл. – Но, видимо, по-другому и правда не получится.
- Не переживайте, маршал. – я вложил патрон в ружье. – Уверен, вам уже доводилось отправлять людей на смерть.
- Не в мирное время. Так что постарайтесь не убить его.
- Постараюсь. – ответил я и вскинул ружье, ловя на кончик ствола уже вставшего в стойку и закрывшегося щитом оппонента. Перевел ствол ниже, так, чтобы попасть примерно в середину голени.
Зря не поверил.
Выстрел!
Через мгновение куча железа с криком обрушилась на землю!
Седоусый отбросил щит и катался по траве, сжимая стальным перчатки стальную же голень, с дыркой посередине.
Я, не торопясь, снял с ружья ремень, подошел к седоусому, минуя ряд сжавшихся в испуге солдат, с огромными глазами, и присел рядом с раненым:
- Как снять?
- Что?! – прохрипел тот сквозь решетчатое забрало.
- Как снять броню с ноги?
Седоусый что-то пролепетал, и принялся шарить рукой где-то под коленом, второй рукой продолжая бессмысленно сжимать голень. Наконец он что-то там нащупал, нажал, громко щелкнуло, и монолитный сапог развалился на две части, которые я тут же стащил с ноги.