Очередная комната была еще больше первой. На полу лежал пушистый ковер, на котором стоял Т-образный стол из лакированного дуба. Стены комнаты были отделаны деревянными панелями. За столом в кресле с высокой спинкой сидел худой, словно жердь, человек. На его длинном лице застыла презрительная гримаса, а взгляд глубоко посаженных по обе стороны от крючковатого носа глаз, казалось, мог заморозить кого угодно. Его лысая голова была, словно барабан, обтянута бледной кожей.
- Степанов, вы хоть сами понимаете, насколько ужасно это все написано? - шелестящим, словно прошлогодняя листва под ногами, голосом поинтересовался человек в кресле и постучал длинным пальцем по стопке бумаг, лежавшей перед ним.
Стоявший перед ним хозяин сна нервно сглотнул, от чего острый кадык на его тонкой шее дернулся вверх и вниз.
- Я.. я, - начал было он.
- Что вы? – прошелестел человек в кресле. – Что за, не побоюсь этого слова, уродство вы мне подсунули?
Соловей ликовал. Ошибки быть не могло. Эти двое обсуждали новый роман ужасов, и недотепа в розовой рубашке, вероятнее всего, и был причиной злоключений Химозы и его друзей. Хотя стоило признать, что сам он выглядел не страшно, а, наоборот, очень комично.
- Я п-переделаю, - пообещал очкарик.
- Разумеется, переделаете. И переделаете вы уже к понедельнику, вы меня поняли?
Степанов лишь молча кивнул.
- Тогда я вас больше не задерживаю.
Очкарик еще раз кивнул и, пятясь спиной, вышел в коридор.
Там он на подгибающихся ногах прошел несколько метров и свернул в еще одну дверь с нарисованным на ней черным человечком.
Стены и пол этой комнаты были отделаны какими-то поблескивавшими в свете ламп квадратиками. А вдоль одной из стен тянулось огромное зеркало. Соловей никогда не видел зеркал, но слышал об их существовании. Под зеркалом виднелись несколько широких белых воронок. Очкарик подошел к одной из них, что-то повернул, и из блестящего рычажка полилась струя воды.
Пораженный таким удивительным зрелищем Соловей, не удержал равновесия и провалился в сон. Он с грохотом упал на еще одну белую воронку очень странной формы, которая располагалась за закрытой дверью, и больно ударился об нее. Соловей быстро вскочил на ноги и, потирая ушибленный бок, с невозмутимым видом вышел из-за двери.
Недотепа в розовой рубашке в это время умывался. Его очки лежали рядом.
- Ну что, написал свои ужасы? – ехидно поинтересовался Соловей.
Степанов, подслеповато щуря глаза, посмотрел в отражение на него и буркнул в ответ что-то невнятное.
- А потому что нечего было всякие гадости писать. Писал бы хорошие вещи, и всем было бы спокойней, - наставляющим тоном произнес Соловей.
- Написать это – моя работа, и я ее сделал. И сделал хорошо. А Эдуардович – просто козел.
Соловей удивленно поднял брови и решил, что у его собеседника, действительно, плохое зрение, раз он даже в очках не может отличить человека от животного. Все же он решил не поправлять очевидную ошибку, а сосредоточиться на главном.
- Ну где же хорошо, когда тот человек сказал, что плохо? Давай договоримся по-хорошему, что больше ты писать такого никогда не будешь? Займись более приятными вещами.
Степанов немного помолчал, пытаясь разглядеть близорукими глазами, кто из коллег решил читать ему нотации в туалете.
- А, знаешь, ты, пожалуй, прав, - неожиданно согласился он. – Наверное, я, действительно, брошу это все, уволюсь и найду более приятную работу.
- Точно? – переспросил Соловей в очередной раз довольный тем, как легко и быстро ему все удалось.
- Да, - уверенно ответил очкарик, – найду себе дело по душе и забуду эту работу, как страшный сон.
- Ну и замечательно. Тогда мне пора.
Соловей осмотрелся и направился обратно к двери, из которой вышел.
- Подожди, - обескураженно крикнул Степанов, – это же туалет, выход в другой стороне.
- Все в порядке. Мне нужно именно туда.
С этими словами Соловей вошел в нору и вновь оказался в Обители Идей. Там он не стал задерживаться и сразу же проснулся.
В тереме Василисы Соловей увидел, что взгляды всех собравшихся были устремлены на него. Одноглазый увалень сразу напустил на себя важный вид и выпятил вперед свою и так массивную грудь.
- Я все сделал, - гордо сказал он, - проблема с вашим писателем решена.
- Что это значит? – осторожно, словно боясь спугнуть удачу, спросил Мех.
- Между прочим, а как ты здесь оказался? – строго поинтересовался у фиолетового зверька Остряк.
- Я, эм, я искал во сне создателей игр, - немного замялся Мех, - но я нашел кое-кого другого и понял...