Тимур устало сел на пол и облокотился спиной о стену.
- Если я отсюда когда-нибудь выберусь, брошу все и займусь чем-нибудь другим.
- Прежде, чем вы сделаете это, не могли бы вы написать еще одну книгу? Всего одну, - попросил Кричун.
- Книгу? – невесело рассмеялся его собеседник. – Посмотри вокруг, разве этого недостаточно? Ну уж нет. Давно уже была пора признать очевидное. Так что теперь с книгами точно покончено.
- В прошлый раз, когда мы виделись, вы сказали, что книги должны спасать. Ваша книга может спасти нас.
Тимур удивленно посмотрел на мышонка, но ничего не ответил. Тогда игрушки коротко рассказали ему о своих злоключениях.
- И вы хотите, чтобы я рассказал вашу историю другим людям, иначе вы исчезнете, - задумчиво проговорил он.
- Да, вы – наша последняя надежда, - произнес Кричун и тихо добавил, - Времени уже не осталось.
- Но мне даже не на чем ее записать, - Тимур обвел руками стены комнаты, - Я насочинял столько глупостей, что теперь для действительно нужной вещи не осталось места.
- Тогда вам придется запомнить, - сказал Остряк. – Хотя бы начало. Мы будем приходить к вам во снах каждую ночь и рассказывать, что было дальше.
- Что ж, по рукам, - кивнул Тимур, - начинайте.
То, что сильнее смерти
Никита сидел на заднем сиденье такси, прижавшись головой к прохладному стеклу бокового окна. За окном мелькали дома, перекрестки и встречные машины. Уличные фонари, огни светофоров и витрин отражались в лужах и каплях дождя на оконном стекле. В такси было тихо. Мама сидела на переднем кресле и думала о чем-то своем.
Она с папой настаивали ехать из аэропорта сразу домой, а к Антону заехать как-нибудь на днях, но Никита чувствовал, что откладывать было нельзя. Несмотря на то, что он относился к родному отцу безразлично, мальчик устроил в очереди на паспортном контроле целую сцену. В итоге мама согласилась, но была очень недовольна. Папа поехал с багажом домой, а они взяли такси и отправились в больницу.
К тому моменту, как Никита с мамой добрались до больницы, забрезжил рассвет. Потом они долго спорили с дежурным врачом на стойке регистрации, чтобы их пропустили в палату реанимации в неурочное время. Наконец, та сдалась и пропустила ночных посетителей.
И вот теперь Никита стоял перед больничной койкой, на которой, увешанный датчиками и капельницами неподвижно лежал его отец. Похудевший и бледный, он был похож на манекен, безразличный ко всему происходящему вокруг. Если бы не монитор в изголовье, на котором отображалась равномерно подрагивающая тонкая линия и непонятные цифры, можно было бы подумать, что в этом теле уже нет жизни.
Никита молчал, а в голове у него крутился ураган мыслей. Обрывки воспоминаний о счастливой и веселой, но такой далекой жизни, когда отец был с ними, сменялись злостью и обидой на то, что он ушел. За картинами о том, как Антон ползал по комнате на четвереньках, а Никита катался у него на спине и заливался веселым смехом, следовали воспоминания о том, как мама кричит на отца, а потом тихо плачет на кухне в одиночестве.
Сейчас мама стояла рядом и тоже молча смотрела на своего бывшего мужа. По ее лицу было совершенно непонятно, о чем она в этот момент думала. Несколько минут они так и стояли в полной тишине. Затем мама все же не выдержала и повернулась к дежурной сестре, сидевшей на посту неподалеку.
- Он поправится? – немного хриплым голосом спросила она.
Сестра – невысокая плотная женщина без талии и с некрасивым лицом - оторвалась от бумаг и посмотрела на ночных посетителей.
- Это лучше спрашивать у лечащего врача.
Она помолчала и негромко добавила после паузы:
- Но я бы на вашем месте сильно не надеялась.
Словно в подтверждение слов медсестры аппарат, фиксировавший сердцебиение Антона, подал тревожный сигнал, а ломаная зеленая линия на мониторе превратилась в страшную в своей простоте прямую. В тот же самый момент сквозь зеленую листву деревьев за большим окном на пол палаты лег яркий солнечный луч.
Медсестра бросилась к койке Антона.
- Что случилось?! – взволнованно воскликнул Никита, хотя уже прекрасно знал, что случилась беда.
- Покиньте палату, - сухо бросила через плечо сестра.
- Папа! Не умирай! Я тебя люблю! – выкрикнул Никита и крепко сжал кулаки, больно впившись ногтями в ладони.
- Покиньте палату! – по-прежнему не оборачиваясь, повысила голос медсестра.
- Сынок, пойдем, не будем мешать, - нежно сказала мама и, взяв Никиту за руку, потянула его к выходу.