В момент съемки он как раз подошёл слишком близко. Я до сих пор помнила тягучий аромат, блокирующий способность ясно мыслить, и тепло руки, оплетшей моё запястье подобно лианам.
Мужу надоело ждать. Острым комментарием он меня добил.
— Как ты это объяснишь?
Я промолчала, подбирая более искренние оправдания, но не успела даже слова сказать. Вадим жестко усмехнулся.
— Можешь даже не стараться, я всё равно не поверю. В нескольких журналах это не опубликуют, я договорился, но в интернет скоро сольют.
— Вадим, это не…
— Мне плевать. Еще одна такая случайность, и я даже твоё лицо не пожалею. Будешь дома сидеть и радовать сопляка своим макияжем. Тебе ясно?
Более чем. Угрожать он умеет так же хорошо, как и превращать их в реальность.
— Ясно. Я больше никогда не встречусь с этим человеком, — наивно пообещала я.
Еще не знала, что через несколько часов нарушу обещание.
Глава 4
После раннего разговора сон никак не шёл. Больше часа я проворочалась на кровати и в итоге решила встать, чтобы отвлечься от назойливого шёпота в голове, который всё не хотел успокаиваться. Ладони так и замерли над телефоном, будто примагниченные. Робкую надежду я тут же на корню глушила.
Нет. Ничего хорошего из этого не выйдет. Мне есть, что терять, и я не стану рисковать счастьем сына.
Вопреки уговорам, снова разблокировала экран, что было равносильно прыжку в жерло вулкана. Не спастись — можно только сгореть.
Он изменился сильнее, чем мне показалось изначально. Даже взгляд стал другим, в нём больше не было теплых искр и заботливых ноток. Лишь пронизывающая сталь и мерзкий холод, от которого мороз бежал по коже.
Он возмужал и заматерел. Стал шире в плечах, рельефнее и мощнее. И определенно любил это показывать, останавливая свой выбор на тонких рубашках, сквозь ткань которых можно было разглядеть литые мышцы.
От парня из Нью-Йорка вообще мало что осталось. Даже черты лица приобрели непонятную грубость и резкость. Возможно, такой эффект давала легкая щетина на остром подбородке, но я не была уверена. Всё дело во взгляде прожженного бизнесмена, который безошибочно находил цель и шёл к ней напролом, платя любую цену. Именно это меня испугало, потому что таких людей я привыкла обходить стороной.
Они не знают отказов и не прощают слабостей, а я везде успела нагрешить, когда после предложения руки и сердца нагло сбежала, не оставив ни одной весточки. И даже Тёму родила. Дала жизнь наследнику, которого Глеб очень хотел.
И сейчас до дрожи в коленках боялась, что Артур тоже его захочет. Если прознает о сыне и попытается отобрать, мне не жить.
И пусть я себя накручиваю, но лучше перестраховаться, чем скулить и молить о пощаде. Глеб бы всё простил, потому что любил меня.
А серые глаза Артура кишат ненавистью. Такой сильной, что он запросто оплетет шею верёвкой и за собой потащит, не скрывая победной улыбки.
— Эх, Влада, что же ты делаешь, — разозлилась я на себя и швырнула телефон в сторону.
Пора кончать с истериками и тихо всхлипывать под одеялом. Вон уже солнце встаёт. Новый день — новое начало. Без Артура, разбитого сердца и жалких надежд.
Я отдёрнула шторы и впустила яркие солнечные лучи. Сделала глубокий вдох, наслаждаясь утренней прохладой, и быстро собрала волосы в пучок, чтобы пряди не намокли во время душа.
На всякий случай проверила Тёму. Он еще сладко спал, и я решила его не тревожить. Мысленно прикинула время и довольно кивнула — как раз успею сделать его любимую запеканку с небольшим добавлением шоколада.
На готовку ушло десять минут. Я задвинула противень в духовку, установила таймер и кинулась в ванную, чтобы успеть до подгорания теста.
Горячая вода струилась по телу, согревая и расслабляя. Чувствовала я себя вполне сносно, особенно если учесть редкий недосып и крайнюю усталость. Только очень хотелось есть, поэтому я быстро понежилась в душе, торопливо вытерлась и накинула махровый халат.
С насмешкой подумала, что мне только волю дай — я несколько часов могу под тугими струями воды стоять. Особенно в те редкие дни, когда Вадим оставался в моей спальне. Причём он заваливался без предупреждения и просто плюхался на кровать, ставя меня перед фактом. И вот чего ему не хватало?
Любовниц хоть пруд пруди. Никто не запрещал, да и мне, если честно, было проще без его великодушного внимания. Я бы предпочла, чтобы он вообще меня не замечал, но почему-то с каждым годом Вадим становился всё настырнее. И это крайне беспокоило.
Я вернулась в комнату и с досадой услышала телефонный звонок. Нехотя ответила.
— Да?