С какой-то безумной жадностью и нездоровым мазохистским интересом я разглядывала его, не в силах оторвать глаз.
Какой он стал!.. Ох…
Давид всегда был красивым. Нет, это не изменилось. Высокий, широкоплечий, атлетичная мощная фигура, поджарый и статный.
Шикарные густые волосы, доходящие до середины шеи, темно каштановые, кажущиеся порой почти черными, слегка вьются. Я всегда сходила с ума от его волос.
Нижняя челюсть широкая, уверенная и четко очерченная, квадратный волевой подбородок, красивый прямой нос, а глаза…
Отсюда было не видно его глаз, но я их прекрасно помнила. Темно-карие, пронзительные, жгучие, жесткие, жестокие, совершенно невероятные.
На нем была черная рубашка с закатанными до локтя рукавами, и черные брюки. Просто, элегантно, дорого.
Черный цвет его любимый. Цвет его души.
Он сидел, развалившись, на диване беседки. Рядом с ним сидела шикарная блондинка в блестящем коротком платье, льнущая к нему, словно кошка.
На соседних диванах сидели еще какие-то мужчины, некоторые были с девушками. Они о чем-то разговаривали с Давидом. Меня он не видел.
К счастью. Как бы я пережила его взгляд?
Вся его поза, осанка, разворот плеч, наклон головы, а также выражение лица создавали ощущение силы, властности, опасности и уверенности.
Все это было в нем и раньше, но сейчас проявилось намного острее, четче, ярче.
Сколько мы не виделись с ним? Лет десять? Достаточно долго, чтобы выжженная пустыня поросла травой. Достаточно долго, чтобы меня отпустило.
— Варвара, ты пока тут погуляй, ладно? А я пойду пообщаюсь, — голос жениха вернул меня к реальности.
— Да, конечно, — рассеянно кивнула я, все еще не отойдя от потрясения.
Сергей поправил рубашку, пригладил волосы и пошел по вымощенной дорожке в сторону бассейна.
Я отвернулась и, в попытке взять себя в руки, схватила бокал с ближайшего столика и почти разом его осушила. От пузырьков защипало в носу. Зажмурилась. Так, надо полегче с этим.
Постояв немного и выровняв дыхание, я чуть отошла в сторону и, осторожно обернувшись, вновь бросила взгляд в сторону беседки, не в силах удержаться.
Мое сердце тут же скакнуло так, что думала, сейчас выпрыгнет на хрен из груди. Во рту ощутила горечь адреналина, а живот сжался от предчувствия надвигающейся катастрофы.
Нет-нет! Только не это!
Увиденное совершенно выбило меня из колеи, и сейчас я стояла, открыв рот и рвано хватая им воздух.
Теперь в беседке стоял Сергей, и чуть склонив голову, как-то заискивающе улыбался Давиду.
Тот же смотрел на него высокомерно-снисходительно и отстраненно незаинтересованно.
Так это он — тот инвестор? Ох… Только этого не хватало!
В животе что-то тревожно сжалось, а ладони моментально вспотели.
Я видела, как неловко Сергей переминался с ноги на ногу и как нервно теребил полу своего пиджака. И как все более пренебрежительно кривились губы Давида.
Смотреть на это было до жути неприятно, и я отошла в сторонку, чтобы меня случайно не заметили.
Потом обязательно скажу Сергею, чтобы не имел никаких дел с этим человеком.
Внутри все дрожало, а во рту ощущалась горечь адреналина. Перед глазами так и стояла эта сцена — мой жених в какой-то странной униженной позе перед по-хозяйски развалившимся на диване бывшим.
Почему-то я тоже ощущала себя униженной в этой ситуации. Захотелось немедленно сбежать отсюда. Но не могла же я уйти одна.
Однако вскоре, к счастью, я увидела, что Сергей идет в мою сторону. Облегченно выдохнув, я вышла в поле его видимости.
— Варвара, нам нужно поговорить, — хмуро бросил он.
Что такое? Ох, неужели, Давид меня заметил и что-то сказал Сергею? Внутри меня зашевелились нехорошие предчувствия.
— Да, конечно, говори, — напряженно произнесла я.
Он нервно оглянулся.
— Не здесь. Пойдем в дом.
Ну ладно.
Он направился в дом, а я следом за ним.
Ух ты! Как тут шикарно! Впрочем, сейчас было не до того, чтобы разглядывать роскошный интерьер.
Тревога внутри сжимала внутренности тугим узлом. Мне было сильно не по себе и хотелось поскорее отсюда уйти.