Очень развернутый ответ.
— Спасибо, Клио, — твою мать, язык едва повернулся.
По напряженной спине мужчины я поняла, он мне все еще не доверяет. Затем заметила, как задрожали его плечи. Смеется?! Точно? Он смеялся надо мной. Ну разумеется, а чего же я хотела, постоянно кричала, оскорбляя всех, а теперь вдруг покладистой стала. Естественно, он не поверил.
— Мне надоело на кухне возиться, — пояснил Кавьяр. — Так что теперь этим займется служанка.
Он стащил через голову джемпер и надел черную футболку. Тут же обувь, брюки упали на пол. Я отвернулась.
Дверца шкафа закрылась с громким хлопком. Он вообще умеет хоть что-нибудь делать бесшумно? Кроме, как подкрадываться вот так. Я вздрогнула, потому что голос Кавьяра прозвучал совсем рядом.
— Ну? — спросил он.
Я удивленно вскинула брови и осторожно повернулась.
— Как вел себя Марио? Я должен что-то знать?
— Боже, Клио… — вырвалось у меня и, тут же взяв себя в руки, я спокойно проговорила: — Нет, доктор даже не разговаривал со мной.
— Конечно, почему он должен вести с тобой беседы? — провоцировал грек. — Ты же просто наложница.
Я стиснула зубы, чтобы не сорваться. Он упрям, но я упрямее. Наверное. Не знаю. Не уверена.
Щелкнула зажигалка, и заклубился дым.
— Летти, — позвал Клио, присев на кровать. — Посмотри-ка на меня.
Я послушно перевела взгляд на грека. Он рассматривал мое лицо и будто искал подвох.
— Чем занималась без меня?
Не ожидала такого вопроса.
— О тебе думала, — улыбнувшись, произнесла я.
Губы грека дрогнули. То ли он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, то ли от отвращения.
— Правильно. Так и должно быть, — согласился он и встал. — Марио кормил тебя?
Будто я животное…
— Кормил.
С непроницаемым лицом Кавьяр вышел из спальни, но вскоре вернулся. В одной руке держал два апельсина, во второй — маленький нож. Он плюхнулся на кровать и полулежа принялся очищать фрукты. Запах цитруса мгновенно разнесся по комнате, и мой рот наполнился слюной.
Я уставилась на грека, который с демонстративным спокойствием поедал апельсины, не успевая утирать стекающий по подбородку сок. Я невольно сглотнула. Клио покосился на меня и, хитро сверкнув глазами, спросил:
— Хочешь?
Я кивнула. Грек медленно повернулся и положил дольки фрукта на тумбочку. Затем облизал большой и указательный пальцы и, осмотрев свою забрызганную футболку, вновь перевел взгляд на меня.
— Надо заслужить, Летти, — улыбнулся он, откровенно играя со мной.
Его глаза странно поблескивали.
— Как? — спросила я тихо и отчего-то залилась румянцем.
Это выдало меня с головой. Грек улыбался, потому что знал, как мне сейчас паршиво. Он наслаждался моей нерешительностью.
— Иди сюда, — поманил он меня пальцем.
Клио вновь улегся на кровать и уставился на меня выжидающе.
— Что дальше? — не удержалась я.
— Хочу ласки…
Я остолбенела, но лицо Клио выражало нетерпение и мне пришлось придвинуться ближе.
— Рубашку сними, — приказал он и прищурился. — Это я ее купил?
— Да, — кивнула я, скользнув взглядом по груди грека.
— Убожество. Сними немедленно. Не знаю, о чем я думал в тот момент.
Я молча расстегнула пуговицы, стащила рубашку и осталась в одном бюстгальтере и штанах.
— Красивая грудь, малышка, мне нравится, — сипло признался грек.
Он приподнялся, снял футболку, небрежно отбросил ее в сторону.
— Начинай, — провел рукой по своим немного вьющимся волосам и откинулся назад, прислонившись к деревянному изголовью кровати.
Его пальцы медленно переместились в область паха, и Клио расстегнул ширинку своих джинсов.
— Малышка, пошевеливайся. Я хочу посмотреть, насколько ты можешь быть чувственной и внимательной.
Я не знала, что делать. Лучше бы провалиться сквозь землю, клянусь.
Однако нужно было пошевелиться и, собравшись с духом, я придвинулась к Кавьяру еще ближе.
Он цокнул от досады и, рванув меня за руку, усадил на себя. Меня эта поза страшно смутила. Возбужденный орган грека упирался в меня, и я не могла сосредоточиться, сердце загрохотало где-то в районе горла. Вот она — моя невозмутимость. Все псу под хвост.
Я опустила глаза, чтобы Клио не заметил моего смятения и лихорадочного блеска зрачков, которые сейчас явно заметно расширились. Однако он провел пальцами по моему подбородку, приподнимая голову, и вновь улыбнулся, на этот раз нарочито обольстительно.