Остановился.
Надо же дать какие-то наставления. Он не может просто уйти.
— Как тебе Тео? — выдал Клио шедевр.
Я совсем не ожидала такого вопроса. Да и забыла как-то о британце.
— Эм… Ну, нормальный парень, — пожала я плечами.
— Да, он нормальный. И к тому же вполне рациональный.
— Угу, а почему ты о нем никогда не говоришь?
Кавьяр сунул руки в карманы своих черных брюк.
— Разве должен был? — прищурился он, но без злобы.
— Нет, не должен.
Я отвернулась, скользя взглядом по стене.
— Постой-ка, — приблизился мужчина и приподнял мою голову за подбородок. — Это что такое?
— Что именно? — заморгала я, не понимая, о чем речь.
— Вот это выражение лица, что означает?
Я растерянно таращилась на Клио, который настойчиво буравил меня взглядом.
— Обида? — спросил серьезно, а меня злость забрала. Хмыкнул. — Правда, что ли? Новые эмоции проявляешь?
Отпустил.
— Слушай, ты как будто сам с собой разговариваешь, — проворчала я. — Не понимаю тебя.
Грек встал у двери, прислонился плечом к косяку и сжал пальцами переносицу.
— Отдыхай пока, — проигнорировал он мои слова. — Мне есть, чем заняться.
И уже ночью до меня дошло, что имел в виду Кавьяр, когда говорил об этой занятости.
Я не могла уснуть. Так бывает от переутомления и постоянного стресса. Поэтому просто листала детектив, который под мою подушку подсунула Жанна.
Я лежала и вспоминала о Робби. Вот же странный парень. Приютил, накормил, в посольство отвез и… сдал брату грека. Тут же мысли резко перескочили на Тео. Да, подкинул мне размышлений Клио. Рассказал бы побольше о существовании брата, не сглупила бы так в Лондоне…
Странный вскрик заставил меня приподняться и прислушаться. Послышался женский смех. Я нахмурилась и вылезла из-под одеяла. Высунувшись в коридор — перестали хотя бы запирать на ключ — я вновь притихла.
Звуки исходили из кабинета грека. Идти не хотелось, но любопытство взяло верх. Мягкая ковровая дорожка приглушала шаги. Я как была в длинной футболке, так и пошла туда. Приблизившись к заветной двери, взглянула вниз и, отметив, что там горит приглушенный свет, тихонько приоткрыла ее. Увидеть ничего не получилось. Лишь тени скользили по стене. Звуки усилились — явно кто-то кого-то целовал — и стон сорвался с губ женщины.
Пытаясь усмирить выпрыгивающее из груди сердце, я внезапно вспомнила сон о Кассандре и Кавьяре. Тут, похоже, происходило то же самое, только вместо Касси была Мерилин. Я в этом не сомневалась — на мгновение в поле зрения попала ее блондинистая шевелюра.
Идти назад принципиально не хотелось, как будто нарочно себя усадила на пол под дверью, и принялась ждать завершения акта.
Вот только убедилась в нормальности Клио, как он тут же бросился трахать эту ненавистную бабу.
Мне было обидно, я даже выругалась. И поздно поняла, что вслух. Дверь резко распахнулась — я и заметить-то не успела, когда наступила тишина — и Кавьяр возник на пороге, тяжело дыша и глядя на меня сверху вниз.
— Что ты тут делаешь? — спросил он спокойно и вытер лоб ладонью. — Развлечение себе перед сном нашла?
— Милый, кто там? — промурлыкала блондинка из комнаты. — Твоя подстилка?
Клио проигнорировал колкость Мерилин, по-прежнему глядя на меня.
— Оделся бы, — встала я, скользнув взглядом по его обнаженному телу.
Кавьяр уперся рукой в стену.
— Не ревнуй, малышка. Иди спать.
Я растерялась от того, как просто и очень точно прозвучала эта фраза.
«Не ревнуй…».
Полная задница. Ведь так и есть. Это простая ревность. Так нельзя.
Я попятилась, глупо и растерянно улыбаясь, а Клио следил за мной взглядом. Он смотрел с серьезным лицом, ни тени насмешки. Это неприятное чувство, словно тебя раздели и исследовали под микроскопом. Кавьяр изучал меня до тех пор, пока, развернувшись, я не унеслась в свою комнату. А там громко хлопнула дверью и прижалась к ней спиной. Колени дрожали. И от возбуждения, и от волнения. В один миг мне стало ясно, грек раскусил меня давным-давно. Только я себе лгала с упрямством, а он разобрался, что к чему. Очевидная привязанность к Клио давала ему все шансы на манипулирование мной. На весьма удачное манипулирование, надо сказать. То есть, теперь Кавьяр запросто сможет играть на моей ревности и делать, в итоге, все, что захочет.