— Да, Кавьяр, подложил ты своим близким свинью, — попыталась иронизировать, проводя пальцами по жестким волоскам на руке грека, чуть повыше запястья. — Как всегда, эгоистично и без предупреждения. Не изменяешь своим привычкам…
Я вздохнула и, положив голову край кровати, продолжила свой монолог:
— Пора бы уже понять, Клио, что зацикленностью на прошлом, ты причиняешь боль своим родным и близким. Кассандра погибла из-за твоих идиотских разборок. Неплохо было бы что-то поменять в своей жизни, как считаешь? Смотри, я даже мнением твоим поинтересовалась. Удивительно…
Я приподнялась и заглянула в лицо Кавьяра. Маска, бледная маска. Скулы выделились, брови стали казаться темнее, а остальное словно стерлось, словно потеряло смысл, превратив некогда живое выражение лица в страшный гипсовый слепок.
— Знаешь что, — разозлилась. — Я тоже перемен боюсь… Все боятся… Но ведь ты вторгся в мою жизнь наглым образом и не спросил, хочу я этого или нет! Рано или поздно всему наступает конец, но это не значит, что ты можешь просто сдохнуть в этом ненавистном особняке. Мне даже остаться ради тебя пришлось… Ради Тео… Он… Он огорчен… Да что там огорчен! Твой брат просто убит горем. Не смей его оставлять. Кассандру завтра похоронят, а ты все лежишь здесь, прохлаждаешься! Попрощался бы с ней… Твой отец приезжал. Он зол и обижен на тебя… Тело Касси увезут в Грецию, а ты…
Дыхание сбилось. Так много хотелось рассказать Кавьяру, что страшно стало от зашкаливающих чувств. Хотелось даже ударить грека, чтобы он вдруг очнулся, вскочил и накостылял мне за такую дерзость. Я согласна была стерпеть подобное обращение, только бы наконец рассеялся этот мрак.
— Вставай! — заорала я белугой и вцепилась в незабинтованное плечо Клио. — Ублюдок, вставай!
Марио поспешно оттащил меня от нереагирующего Кавьяра и, вытолкав из комнаты, прижал к стене.
— Ты что? — встряхнул он мое обмякшее тело.
Нет, я не плакала. С чего вдруг мне рыдать? Напротив, меня переполняла ярость. Как можно вот так лежать и не думать о своих родных?
— Че-е-ерт… — протянула я, поморщившись от собственной импульсивности, и накрыла глаза ладонью. — Прости, док. Я очень устала.
Марио отпустил и, приоткрыв немного дверь — видимо, боялся оставлять Кавьяра без присмотра — внимательно посмотрел на меня.
— Мне понятна твоя злость, но ты должна взять себя в руки, — отчитал он.
— Знаю, — кивнула, прислонившись к стене. — Пойду, Ханне позвоню. Успокоюсь немного.
Доктор молча скрылся в комнате.
После недолгой беседы с матерью, в которой я в сотый раз объяснила, что «мистер-Кавьяр-пострадал-и-мне-необходимо-ненадолго-задержаться», стало чуть легче. Мысль, что меня ждут и любят очень согревала, не позволяя окончательно опустить руки.
Покачиваясь в кресле Клио, я бесцельно скользила взглядом по папкам с бумагами, пока нечаянно не смела одну из них. С глухим шлепком она ударилась об пол, и я, испугавшись, что кто-нибудь услышит, прыгнула под стол, торопясь собрать разлетевшиеся бумаги. Поспешно засовывая документы обратно в кожаную папку, я осторожно выглянула из укрытия и прислушалась.
Тишина. Отлично, значит пронесло.
Конечно, как и полагается крайне любопытной особе, я одним глазком пробежалась по самому верхнему белоснежному листу с печатным шрифтом.
Так, здесь ничего интересного… А это… Мой контракт. Я села удобнее и внимательно вчиталась в официальные слова, складывающиеся в сухие предложения. Все то же самое, что и в моем экземпляре. Однако один пунктик я все же, видимо, пропустила. Он гласил: «В случае неподобающих действий в отношении мистера Кавьяра и его семьи, мисс Елена Водянова должна быть обезврежена».
Я отбросила контракт в сторону. Конечно, как же это грек не подстрахуется. Обезврежена, значит убита?
Сволочь.
Дальше что?
Я переложила остальные бумаги, выискивая нечто особенное, и мои усилия увенчались успехом. Я наткнулась на нечто вроде отчета, написанного в вольной форме. В нем говорилось о поставке людей, датированной двадцать четвертым декабря этого года, в Африку. Партия 15-ти, 16-ти и 17-летних девушек славянской внешности, похищенных во время клубных вечеринок, прибыла в Марокко в три-пятнадцать утра. Командовал данной операцией одни из людей… Стивена Тейлора. При сопротивлении было убито трое пленниц, в результате чего их осталось одиннадцать…
Господи… Одиннадцать ни в чем не повинных жертв.