— Я сбежала от него, но с минуты на минуту этот ублюдок может оказаться здесь.
Для убедительности я нервно оглянулась и, приметив высокого лысоватого мужика в строгом костюме, подалась вперед. С лицом, перекошенным ужасом, я быстро проговорила:
— Видите? Там у входа… Это один из его охранников… Пожалуйста, прошу вас, помогите…
Женщина внимательным взглядом посмотрела на ни о чем не подозревающего мужчину и вздохнула. По ее глазам мне стало ясно многое: например, то, что она с превеликим удовольствием «накажет» очередного богатенького урода. И с видом победителя женщина широко улыбнулась.
— Мисс, — кивнула она и протянула мне билет на рейс, который уже объявили. — Счастливого пути.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я и рванула на регистрацию.
***
В самолете стояла тишина. Почти тишина, если бы ни храп одного из пассажиров. Ерзая, нервничая, и несмотря на то, что поела, я вдруг подумала, что неплохо было бы выпить. Однако решила, это будет лишним и еще больше добавит моему уставшему мозгу мрачных размышлений. В конце концов храп прекратился. Мне удалось немного расслабиться. Но тут же перед глазами возник образ Майи.
Я вздрогнула и выпрямилась.
Черт, похоже, теперь нескоро восстановлюсь. Я снова зажмурилась и с особым усердием принялась считать овец. Потом слонов, тигров и в итоге воображение перенесло меня в пустыню, где я когда-то путешествовала на верблюде…
Как там Тео? Добрался ли до особняка? Рассказал ли Клио о нашем плане? Ох, представляю, как грек зол, как желает меня убить к чертям собачьим. В общем-то, при встрече и не сопротивлялась бы, потому что так страшно я еще не ошибалась. Погибшая девочка навсегда останется жить в моих воспоминаниях, это несомненно. Что касается Кавьяров, то пора бы им самим разобраться со своими делами. Не стоило вмешивать меня. Это был самый глупый поступок со стороны грека. Теперь все пострадают и наверняка Клио достанется немало. Но все же мой план с побегом должен сработать.
Я верила в это. Всем сердцем верила.
***
Ни пасмурное небо над Чикаго, ни городской шум, ни усталость — ничто не могло испортить моего настроения. Ощущение свободы навалилось на плечи и вызвало у меня безудержный поток слез. Я плакала всю дорогу, пока ехала на такси по родному, но уже немного забытому адресу. От счастья и, в то же время, от страха буквально трясло. Падающий за окном машины снег радовал меня, словно ребенка.
Все, абсолютно все заставляло дрожать от радостного предвкушения. В тот момент перестал существовать Клио, исчез Тео, забылось нежное лицо Майи и, вообще, целый континент стерся с лица Земли. Настолько пьянило счастье, что глаза готовы были вывалиться из орбит, так пристально я рассматривала проносящиеся мимо яркие рекламные вывески, высокие дома, гипермаркеты и прохожих.
Как же истосковалась моя душа по этому холодному городу. Каким же дорогим он внезапно стал.
Эпилог
Поговори со мной, девочка, расскажи мне свою ложь.
Пусть тайны больше не связывают тебя,
Потому что свет никогда не озарит моё сердце
И нашу любовь, которой мы пожертвовали.
Посмотри, какой вред ты нанесла за это время…
В моих глазах ты можешь увидеть, каким жестоким я стал.
Hurts ©
***
Два месяца спустя
Многое мне хотелось рассказать и многое хотелось сделать после возвращения из Африки. Но постоянное ощущение преследования не давало покоя, заставляя усомниться в собственной адекватности. Я честно старалась вычеркнуть из головы образ Клио Кавьяра, но на вторую неделю своего пребывания в Чикаго поняла, насколько это пустое и абсолютно глупое занятие.
Все катилось к чертям, потому что неизвестность пугала. Пугала до дрожи, до ночных истерик, до сумасшедшего поведения средь бела дня…
В общем, я совсем не удивилась, когда Ханна записала меня к психотерапевту. Однако пришлось вступить с ней в жаркий спор по этому поводу, потому как рассказывать обо всем случившемся в особняке грека нельзя было.
Более того, Ханна и не подозревала, что именно Кавьяр является моим похитителем, и, к сожалению, правда открылась отнюдь не благодаря мне.
Нужно же было такому произойти: мама в тот вечер, прежде чем вернуться домой, вдруг решила заскочить в бар «Шанс». Находился он, кстати, всего в паре кварталов от нашего дома. Джон, явно из местных новостей узнавший о моем возвращении, принялся расспрашивать мою мать о том, как мне удалось выжить. Со слов разгневанной и не на шутку встревоженной Ханны, ворвавшейся в квартиру, мне стало понятно, что теперь она знает даже больше, чем положено.