Глава 8
Абсолютную тишину в доме нарушали лишь тихие шорохи. Мало ли что может шуршать в таком большом здании. Однако эти мысли не успокаивали, и я по-прежнему терзала себя яркими картинками вчерашнего вечера. Мне мерещились черные змеи и гневное лицо Кавьяра. А еще я мучала себя вопросами по поводу Юми. Жива ли она? Что с ней сделали?
Обидно, но я считала себя виноватой в случившемся. Конечно, в Марокко я оказалась не по своей воле, но вот к гибели человека привело именно мое присутствие здесь. Черт их подери. Никакой человечности.
С таким настроением я и добралась до двери кабинета грека. Как решилась на это, вообще не понимаю? Представить, что будет, если меня поймают, было просто невообразимо страшно.
Весь этот день я промаялась в одиночестве. Кроме, служанки никто не заходил. Блондинка оставляла поднос с едой и исчезала. Сам Кавьяр игнорировал меня полностью и это, естественно, радовало, однако от тягостного молчания болела голова, потому что я неустанно терзала себя плохими мыслями.
Может это было одним из испытаний «господина»? Я бы не удивилась, ведь он умеет придумывать самые изощренные пытки. Одиночество же, как известно, отнюдь не всегда во благо. И если учесть мое положение похищенной — слово «рабыня» исключалось — то оставаться одной было вовсе невыносимо.
Поэтому далеко за полдень, когда от безделья начало мутить, я принялась читать вслух стихи, выученные наизусть еще со школьных времен, немного таких набралось, и вскоре это занятие мне жутко надоело. Я перебазировалась на подоконник и спустя некоторое время благополучно съехала на пол, потому как сладко уснула. Затем я улеглась на кровать, и вот тогда началось самое неприятное.
Во-первых, очень некстати разболелась спина.
Во-вторых, захотелось выйти в сад, но ведь мне разболелась спина, поэтому данная идея стала невозможной.
А в-третьих — депрессивные картинки. Гадкие, мрачные мысли, которые закрадывались в голову, словно паразиты, и я почувствовала собственную никчемность.
Бессильная злость так выматывала, что ничего другого уже не оставалось, кроме как лежать на кровати, не шевелясь. Меня буквально придавило к матрацу. Хоть на танке по мне прокатились бы, я не отреагировала бы. Бороться с мрачными воспоминаниями не получалось. Вновь и вновь в памяти всплывал темный подвал, лицо охранника, стек, мутная зеленая дымка и Кавьяр. Я все силилась понять, кто наделил его такими полномочиями? Почему он вел себя, словно совершенно не верил в возмездие? Ведь рано или поздно это должно прекратиться. Возможно, мне и не удастся застать этот момент, но даже без меня кто-нибудь раскроет все грязные дела этого семейства. Как минимум подобные мысли помогали мне держаться на плаву. Вот всегда бы так себя поддерживать, но, увы, чаще душило отчаяние…
К вечеру этого дня я заинтересовалась, где же обещанная для меня одежда, потому и спросила об этом у служанки, принесшей ужин. Та покосилась на меня и ответила, что хозяин еще не вернулся и никаких вещей мне не передавал. Признаться, я обрадовалась, так как решила, чем хуже буду выглядеть, тем меньше получу внимания со стороны Кавьяра. Но, с другой стороны, глупо было бы надеяться на полное отсутствие интереса грека.
Я была уверена, что, даже находясь где-то далеко от дома, он все равно держит меня на поводке. И как ни крути, но вскоре Клио заявит свои права на «товар». Это удручало еще больше, и я продолжила сверлить взглядом дыру в стене.
Идея проникнуть в кабинет грека возникла неожиданно. Я вскочила с кровати и внезапно поняла, что стоит полнейшая тишина.
Было довольно поздно. Почти полночь.
Что именно я хотела отыскать, сама не понимала. Но, даже не надеясь, на то, что меня не заперли, поплелась к двери. И… Вуаля! Открыто. Вероятнее всего, обо мне немного подзабыли. В связи со сложившимися обстоятельствами, это было вполне объяснимо. Однако наученная горьким опытом, я все же насторожилась. Кавьяр мог нарочно не запереть меня. Или он так и не вернулся из города?
И вот уже стоя перед дверью кабинета, я решительно настраивалась на лучшее. Если грек в доме… Более того, если он в кабинете, я всеми правдами и неправдами попытаюсь скрыть свои истинные намерения и сделаю все, чтобы Клио меня не раскусил. Я тихонько толкнула дверь и шмыгнула внутрь. Было очень темно. Мысль, что я здесь не одна, коснулась краешка подсознания как-то внезапно. Меня бросило в жар, и я от досады прикрыла глаза, прикусив губу. Адреналин — мерзкая штука в таких ситуациях. Как правило, мешает сосредоточиться на важном и очень отвлекает гулом в ушах и пульсацией в висках.