Я, опустив голову, поплелась к двери.
— Летти, — прозвучало лениво и негромко. — Куда собралась?
— Ты же сказал… Ох… Ты имел в виду…
Осознав, что сглупила, я подошла к Кавьяру и встала так, чтобы нас разделял журнальный столик. Он сначала не выказывал интереса, нарочито медленно потягивал виски и выпускал тонкую струйку табачного дыма.
— Можно мне? — вырвалось случайно.
Грек удивленно вскинул бровь.
— Нельзя. Подойди ближе.
Я все же осталась стоять на месте.
— Ты пьян.
— Даже в таком состоянии, я соображаю лучше, чем ты, Летти. Подойди, но, прежде чем послать меня, хорошенько подумай.
Я подумала.
— Зачем ты признался, что я здесь неслучайно? Это нечестно, — выпалила я, в отчаянии стискивая кулаки.
Грек хохотнул.
— Нечестно? Ты серьезно? — подался он вперед и, ухватил меня за запястье, больно сжав. — Непозволительная роскошь — беседовать со мной на равных. Ты моя наложница, помнишь об этом?
И на этот раз он рывком усадил меня рядом с собой, дернув прямо на себя, так, что я зацепилась за столик и упала на диван. Я принялась молча созерцать обстановку, сложив руки на коленях, словно примерная ученица. Приятное помещение, обставленное со вкусом. Сплошной минимализм: стол, два кресла, небольшой диван, вдоль стены стеллажи с полками, уставленными книгами и папками. Ничего лишнего. Все в строгой форме и организованно — совсем не похоже на взбалмошного и нервного хозяина.
— Мне бы хотелось, чтобы ты была внимательнее, потому и сказал о неслучайном выборе, — продолжил свои объяснения Клио. — Но, вероятно, напрасно. Ты еще совсем не готова к правде.
От любопытства я заерзала на диване, всматриваясь в профиль грека.
— Клио… господин… я должна покурить, мне нехорошо, — снова пробормотала я, когда заметила на столике пачку сигарет.
Кавьяр затушил о пепельницу тлеющий фильтр и развел руками.
— Ты оглохла? — повернулся он ко мне. — Я запрещаю тебе. Ненавижу курящих женщин. Даже не думай. Никогда. Поняла?
Я кивнула и, судорожно сглотнув, отвернулась.
— Кхм… расскажи мне о своих родителях, — будто невзначай проговорил Кавьяр.
Вот это стало неожиданностью. С кем угодно я обсудила бы эту тему, но только не с ним.
— Не хочу, — честно сказала я, передернув плечами. — Не хочу и не могу.
Клио взъерошил себе волосы на затылке, чем еще больше дополнил образ домашнего тирана: небрежный внешний вид и алкоголь.
— В общем, понятно. Ты все еще не осознала, насколько вляпалась. Ну, ничего. Времени у нас много.
Грек встал и, сунув руки в карманы брюк, неопределенно махнул головой.
— Убирайся, пока я не решил тебя наказать за то, что прокралась в мой кабинет.
Значит, он понял. А на что я надеялась? Кавьяр не глупый — знает же, что я не оставлю попыток сбежать.
— Э-э-э… Можно… Я бы хотела узнать… кое-что… — вымолвила я, запинаясь, когда притормозила у двери.
— Что еще? — холодный тон Клио обжег меня, и это не предвещало ничего хорошего. Его нервы были на пределе, потому я торопилась.
— Что с Юми? Ты убил ее?
Это была чертовски большая ошибка. Мне даже показалось, что я услышала, как Кавьяр хрустнул костяшками, резко сжав кулаки. Он вскинул на меня глаза, налитые кровью, и я окоченела при виде напрягшейся линии его плеч.
— Только не говори, что тебе стало ее жаль, — блеснули его глаза, а голос прозвучал хрипло и низко.
— Нет… Не знаю… Она ведь невиновата…
Грек двинулся в мою сторону, и я поняла — разговор закончится плохо.
— Сострадательность? Что такое? Вздумала проявлять сочувствие? — Клио приблизился и заставил меня буквально вжаться в стену. Он со злостью хлопнул ладонью по ней чуть правее моей головы. — Не будь такой мразью! Ты не должна привязываться к тем, кто живет в этом доме! Проявишь хотя бы раз по отношению к кому-либо свою заботу, вырву твое поганое сердце. Поняла меня?
Я молчала, боясь посмотреть греку в лицо. Он слегка шлепнул меня по щеке, заставив перевести взгляд на него.
— Я тебя спрашиваю, ты поняла?
Признаюсь честно, я ничего не поняла. Как ни кричи на меня, я все равно никак не возьму в толк, какого черта мне запрещено проявлять чувства. Очередной пунктик?
— Перечисли все запретные темы. Это облегчит нам обоим жизнь. — попросила я почти шепотом, слишком уж близко находилось лицо этого животного.