— Куда ты меня тащишь? — воспротивилась я, как только сообразила, что Клио направляется к той самой низенькой двери.
Горло судорожно сжалось. Захотелось кричать, но вырвалось нечто похожее на всхлип. Я не оставляла попыток освободиться от рук Кавьяра, однако он шикнул на меня, опалив жутким взглядом, и дальше я просто поплелась следом за ним, с ужасом предполагая, что он устроит на этот раз.
— На колени, — приказал Кавьяр, когда втолкнул меня в комнату. — Слышала? На колени.
Вряд ли меня можно было осудить за то, что мои ноги от страха одеревенели и не слушались. Объяснить это сил не нашлось, потому я не удивилась, когда Клио толкнул меня — достаточно сильно, надо признать — и волей-неволей я упала перед ним на колени. На правой щиколотке щелкнул замок.
Грек сковал меня. Руки оставил свободными, но только для того, чтобы я смогла самостоятельно встать и добраться до туалета.
Кавьяр повел себя немного пугающе и странно, когда не ушел, а, оставшись сидеть на корточках, мягко провел пальцами по коже моей ступни, на которой теперь висел металлический обруч с цепью, и помрачнел еще больше.
— Не груби мне, Лена, — произнес он, не поднимая глаз и продолжая ласкать мою ногу. — Я не прощаю грубости.
— Ты ничего не прощаешь, — прошептала я, давясь страхом.
Грек так резко вскинул глаза, что я не успела отвернуться, и с ужасом погрязла в темноте, куда затягивал его взгляд. Как он это делает? Как у него выходит быть таким пугающим? Почему он такой?
— Я просто не умею прощать, — отчеканил Клио. — Ты могла ответить на мои вопросы и на том закончили бы.
— Я не хочу даже начинать, так что и заканчивать нечего.
Мне было плевать на причины поведения Кавьяра, плевать на трагедии, на весь его внутренний мир. Так что сейчас я была честна с ним, и Кавьяр об этом знал.
— Доброй ночи. Не замерзни, — моргнув, отвернулся грек, встал и быстро пошел к двери.
Я думала, выпив, люди становятся добрее. По крайней мере, те, кто по природе своей грубияны. Но, похоже, Кавьяра это не касалось. Он все равно был при полной памяти. Это тоже немало удивляло…
Ночью стало холодно. Всю ночь я, засыпая, вздрагивала от жуткого озноба, и вновь погружалась в сон. Не знаю, сколько прошло времени, но, когда щелкнул замок, я подскочила и уставилась на дверь. Благо, Кавьяр хотя бы свет не погасил.
Подтянув колени к груди, я попыталась не дрожать. Тоненькая майка и трусы не очень-то согревали. Впрочем, вообще, не согревали. Ожидая появления грека, я несказанно удивилась, потому что это был вовсе не он. Служанка-блондинка со щенячьим взглядом стремительно приблизилась и, положив у моих ног легкий, очень мягкий плед, протянула большую чашку с ароматным напитком.
— Это чай с мятой, — пояснила она. — Согреешься.
Я забрала из ее рук кружку, неминуемо обжигая замерзшие ладони, и недоверчиво покосилась на одеяло.
— Помочь? — не поняла женщина моей нерешительности и не стала дожидаться ответа, укрыв самостоятельно. — Вот так.
Мою подозрительность можно было объяснить. Никто здесь со мной не возился. Даже Марио и тот эгоистично спасал себя от гнева Кавьяра. А эта странная женщина с добрыми, но жутко грустными глазами проявляла свою заботу. Это, по меньшей мере, напрягало. Да к тому же заставляло чувствовать себя виноватой. Как будто я и не заслуживала такого обращения.
Наверняка, это проявилось тлетворное влияние Кавьяра, словно он внушил мне свою точку зрения: я — ничтожество и комнатная собачка, только и всего.
— Вас накажут, верно? — спросила я, отхлебнув горячего напитка, и зашипела от обжигающей боли.
— За что? — изумилась служанка.
— Ну… вы принесли… Постойте, это не ваша инициатива?
Блондинка выпрямилась.
— Господин Кавьяр приказал.
Думаю, мое лицо превратилось в букву «О», не иначе. Я была крайне удивлена нелогичным поведением Клио.
— С чего вдруг такая доброта? — съязвила я.
Женщина покачала головой, опасливо оглядываясь на распахнутую дверь.
— Не надо думать о хозяине плохо, — попросила она. — Он бывает грубым, но все-таки справедлив…
— Справедлив? — едва не поперхнулась я. — Разве? Что тогда случилось с Юми? С ней Кавьяр обошелся в высшей степени благоразумно, да? Или убийства в этом доме — частые события?
Служанка побледнела, как полотно. Присела на пол напротив меня и зашептала: