— Что по поводу состояния Летти? — с непроницаемым лицом повторил Кавьяр.
— Это не воспаление, но есть подозрение на ангину. В течение недели, думаю, станет легче. Если нет аллергии на антибиотики?
И вот он мой шанс!
Страшная мысль, совсем не христианская, ошеломила меня своим неожиданным появлением и заставила испытать такое облегчение, будто грек вдруг умер, а меня освободили из этого кошмара. Я знала, что ужасно рискую, но, все же представив себя талантливейшей актрисой в мире — чтобы лгать было легче — насупилась и…
Прости меня, Господи… Прости, милая Ханна…
— Нет аллергии. Только гречку ненавижу, — ляпнула я невпопад. — Ну… это к делу не относится…
Марио подавил смешок, явно посчитав меня дурочкой, а я наслаждалась будущей победой. Вот только мысли о том, что попросту умру, не возникало. А аллергия имела место быть… На некоторую серию антибиотиков.
— Вот и отлично, — хлопнул в ладоши доктор, и я нервно дернулась. Марио нахмурился. — Тебе необходимы антидепрессанты, Летти? Как считаешь, ты в норме?
— Порядок, док, — бросила я хриплым голосом, изобразив героя однотипных голливудских боевиков. — Все окей.
— Ну конечно, — сарказм Кавьяра заставил меня улыбнуться, не искренне и приятно, как я умела раньше, а, напротив, с отчаянной злобой и презрением.
— Вам же, господин, невдомек, что человек, проспав ночь на холодном кафеле, просто-напросто может сдохнуть от пневмонии. По-вашему, у всех такое здоровье, как у вас?
Клио расхохотался. Наверное, впервые добродушно и по-мальчишески красиво. Я от удивления даже рот раскрыла, а Марио почему-то нахмурился.
— Если я обнаружу у тебя признаки психологической травмы, — сказал док, — положу в клинику.
— Вот еще! — воскликнула я и осунулась на подушки.
Снова кашель и острая боль в горле.
— В общем так, возьму мазок из зева и завтра к вечеру привезу результат, — сказал доктор, обращаясь к Кавьяру. — И анализы неплохо бы…
— Делай все, что нужно, — отмахнулся тот и пошел к двери. — Кстати, Летти, вряд ли ты подхватила бы пневмонию. По-моему, тебе феноменально везет.
— Надеюсь, что нет, — оскалилась я, о чем тут же пожалела, потому что грек заинтересовался моим тоном и обернулся. Сканирующий взгляд прошелся по моей фигуре, и я поспешно отвернулась.
Боже, какая дура. Ну вот кто за язык тянул? Сейчас Кавьяр все поймет… Но мне действительно повезло. Снова. Грек развернулся и вышел. Доктор «колдовал» недолго. Взял, как обещал, мазок, от чего меня едва не вырвало, и кровь из пальца.
— Выздоравливай и не вставай. Постельный режим — то, что тебе нужно. Отоспись. Я побеседую с Клио и вернусь. Тогда и введу антибиотик.
Марио встал, а я титаническим усилием воли заставила себя улыбнуться, но хмурое выражение лица доктора оповестило о том, что он недоволен моим поведением. Ну, разумеется, раньше я спорила с ним и постоянно огрызалась. Вполне понятно, почему его насторожила моя улыбка.
— Отдыхай, — кивнул Марио, подоткнув мне под бок одеяло, — странный жест для чужого человека, — и вышел из спальни.
Пришло время подумать. Тщательно, с пристрастием.
Готова ли я к смерти? Конечно, нет. Вначале все казалось таким безнадежным, но теперь появился шанс на спасение. Вдруг мне удастся раскопать что-то важное и уничтожить Кавьяра? Что если я умру, а на особняк налетит банда тех отморозков из пустыни, и они пристрелят грека? Получится, моя жертва будет неоправданной. Но… О чем это я — жертва? Какая жертва? Кому я ее принесу? Если бы нужно было спасти близкого человека — это другое дело, а когда никого, кроме Ханны, у меня и нет, то и слово это — «жертва» — смысл теряет.
В целом, я осознавала, что просто пытаюсь отговорить себя от глупого поступка. Никак до меня не доходило, что я больше не увижу… Ничего и никого не увижу… Я ведь совсем не имею склонности к суициду. Во мне просто нет такой черты, несмотря на все ужасы, что я пережила за годы своего существования. Я не понимала, что до жути страшно идти туда, где неизвестность. Тьма ли там? Свет? Огонь или бездна? Больно ли это? А быть может, настолько приятно, что на протяжении тысячелетий людей нарочно пугали смертью. Неожиданно вспомнился один эпизод из моей собственной жизни, и этот момент стал решающим. Ведь я однажды уже умирала. Знала, как это происходит. Только тогда помогли, привели меня в чувства, вернули. Анафилактический шок. Непереносимость лекарственного препарата. Мне его ввели в первый раз, но доза была маленькой. Дело привело к остановке сердца. Всего на пару секунд…