— Вот, держи, — протянул он большую кружку с горячим напитком.
Я вздохнула, но не отказалась, потому что сильно озябла, да и устала от молчания. Вокруг стояла тьма, а за спиной горел лишь один фонарь, от которого толку-то было… Если бы не высокая изгородь, я полюбовалась… На что? Сплошная пустота и грозный шум воды. Когда же я, наконец, доберусь до моря, а? Тоскливо…
— Напрасно ждешь. Он, вероятно, с девочками «зависает», — пояснил доктор, опускаясь рядом. — Да и заболеть можешь… Опять.
Громко цокнув, я перевела взгляд на испанца. Он мне ничуть не нравился. Вот совсем нисколько. Слишком смазливое лицо. Я таких никогда не любила. Да и подобных Кавьяру — тем более.
— Твое молчание слишком красноречиво, — не дал ответить Марио.
— Не умничай, ладно? Я вовсе не жду Кавьяра. Просто умри мой похититель раньше времени, кто же тогда мной займется?
— Интересно узнать, что означает твое «раньше времени»?
Ох, какой ты сегодня несообразительный, док…
— Это значит, что я не успею засадить его за решетку… За все, что он себе позволяет, — я улыбнулась широко и искренне. Наверное, искренне.
— А вот мне кажется, что причина твоего нервного напряжения немного иная, — не переставал глумиться док.
Нервного напряжения? Что-то как-то не очень прозвучало. Будто на что-то намекнул. Я посмотрела на Марио.
— Головой стукнулся? — вырвалось немного агрессивнее, чем хотелось. — Думаешь, я страдаю от недостатка «кавьяровского» внимания? — кивнул. — Тогда пошел ты…
Испанец совершенно неожиданно расхохотался.
— Заметил одну закономерность, — проговорил он, успокоившись. — Ты сильнее злишься, когда задевают твои чувства. Или в душу лезут. Каково это, Летти, неприятно?
Вот и подошло время объяснений.
— Я уважал тебя и жалел, — сетовал док, — а сейчас, ну вообще, не понимаю, как к тебе относиться. Верить-не верить? Запутался абсолютно.
— Знаешь, что я тебе скажу, Марио, — поднялась, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами. — Ты такой же, как и Кавьяр. Просто завуалированно преподносишь свое зло. Отлично получается, вот только жаль, наверное, но меня ты не провел. Мой мозг не настолько четко работает, чтобы разбираться в тонкостях твоей душевной организации, но со своей фальшивой заботливостью ты реально промахнулся.
Испанец вскочил и мне вновь стало немного не по себе. Он-то выше меня и сильнее. К тому же док неслабо разозлился после моих слов.
— Не надо так со мной, — отчеканил Марио, прищурив карие глаза. — Никто и никогда в этом доме не будет ценить тебя так, как это делаю я. Запомни, Клио не изменится. Он сломлен и…
Жаркую речь — как назло на самом интересном — оборвал визг тормозов, раздавшийся за воротами. Громкий и пронзительный звук клаксона разрезал вечернюю тишину. Впрочем, в этой местности не имело значения, ночь сейчас или день — все равно полное одиночество не давало повода забеспокоиться о несуществующих соседях или прохожих.
Хавьер пронесся мимо нас так стремительно, что почти сбил меня с ног, но Марио, ухватив за рукав, удержал от падения. Я вырвалась из его рук и уставилась на въезжающую во двор машину. Что-то было не так. Я сразу это почувствовала. Поняла по тому, как внедорожник рывками притормозил и заглох, наконец. По тому, как из него долго не выходил Кавьяр. И не вышел бы, наверное, если бы не Хави, примчавшийся на помощь.
— Летти, уйди, — раздалось за спиной, и я не сразу сообразила, что спускаюсь по лестнице.
Марио потянул меня за свитер.
— Иди в дом.
А Хавьер в это время вытащил из внедорожника грека, который почему-то не реагировал на действия охранника. Хотя тот уже хлестал его по щекам. Голова Клио откинулась назад, и в этом положении он повис на руках Хавьера.
— Мертв? — хриплый голос принадлежал мне, что очень удивило.
Доктор, ринувшийся к охраннику, помог взвалить Кавьяра на плечо Хави и повернулся ко мне.
Крови, кстати, я не заметила. Что за ерунда?