Дрожащими руками — какого черта меня колотило? — я натянула джинсы, майку и выглянула из спальни.
Звук доносился откуда-то снизу. Я спустилась на первый этаж и притормозила, размышляя, а правильно ли поступаю? Если она с Марио…
Да ладно тебе, серьезно? Сама знаешь, что Касси с Кавьяром. По идее должно бы взыграть мое самолюбие или еще чего, но на деле было лишь любопытство, смешанное с некоторой долей ревностной обиды. Это подтолкнуло меня к кухне. Собственно, оттуда и доносились недвусмысленные звуки.
Ох, как же стало противно, но я все-таки приблизилась к приоткрытой двери. Краешком подсознания понимала, что эта надменная стерва кричит нарочно. Наверняка догадывалась, что я услышу…
Кассандра лежала животом на столе с задранным шелковым халатом, а Клио — да, это был все же он — немного приспустив штаны, врезался в нее сзади.
Ну и что я должна была делать или ощутить? Опустошение. Меня слишком засосало в эти ненормальные отношения, а чтобы осознать плачевность ситуации пришлось увидеть вот этот грубый эпизод. Совершенно точно подмечено было доктором: я привыкла к греку и прочно «подсела» на игру под названием «выживи с Кавьяром».
Если подумать, и дня не проходило без того, чтобы я самолично не находила повода прицепиться, нагрубить, обозвать Клио. А он и рад стараться — тут же стек в руки или ремень. Поэтому, стоя прислонившись к косяку, я продолжала таращиться на парочку безудержных любовников.
Не в силах оторвать взгляда от стройного тела Кавьяра, я мяла край футболки и мечтала, чтобы меня не заметили… Клио вспотел и быстрым движением стянул «борцовку», обнажив рельефные бицепсы, развитые мышцы груди и идеальные кубики пресса. Судорожно сглотнув, я осознала, что впервые за все время мне хочется разреветься от каких-то новых ощущений. Было чертовски мучительно смотреть на такое действо со стороны. И мне стало как-то плевать на родство этих двоих, и на все в целом было плевать.
Но когда грек потянул Кассандру за волосы, а она, закрыв глаза, громко застонала, меня совсем замутило. Прямо почувствовала, как заколотилось сердце в груди и пересохло во рту вдруг.
Бусинки пота скатывались по груди Клио, а волосы на его висках слиплись. Длинные пальцы Кавьяра стискивали бедра Касси, обещая оставить следы, а его приоткрытые чувственные губы неожиданно дрогнули, изогнувшись в кривоватой улыбке. Наши взгляды пересеклись. Я бы не успела спрятаться, поэтому остолбенела, а затем опустилась на пол. Темные глаза прожигали насквозь. Ком в горле застрял, казалось, навсегда. Нисколько не смутившись — чего же я ожидала? — Клио вонзался в обессилившее тело Кассандры и ни на секунду не отводил от меня пристального взгляда.
Я отвернулась, потому что стало стыдно, да так, что глаза защипало. Не из-за того, что подсматривала за этими извращенцами, а из-за Кавьяра, который, мало того, что поймал меня с поличным, так еще и взглядом намекал на то, какой я ненужный хлам.
Боже, убейте меня кто-нибудь на месте, чтобы неповадно было. На черта вообще сюда пришла?
Грек затих. Я сидела к ним боком, обхватив колени, и не хотела поворачиваться. Меня раздражала Кассандра. Мне было известно, сейчас она наслаждается моей злостью. Поэтому пришлось натянуть маску безразличия, вздохнуть и встать.
— Вы закончили? — поинтересовалась я.
Клио, преспокойно натянув штаны, взглянул на меня.
— Да, конечно. Можешь войти, — урод, одним словом, а глаза сделал такие невинные.
— Прости, Летти, мы тебя разбудили? — пропела Кассандра.
Здесь врать не стоило, поэтому:
— Да, но я не в обиде.
— Какая ты добрая сегодня, — хохотнула сестрица грека.
Я закатила глаза и приблизилась к холодильнику.
— Вот как раз позавтракаю и стану значительно добрее, — получилось грубовато.
Что за черт? Почему в холодильнике вместо еды черная дыра?
— Летти… — издалека. — Летти, я сейчас разозлюсь.
Я медленно открыла глаза. Несколько секунд лежала молча и смотрела на Кавьяра, склонившегося надо мной.
— Это призыв, маленькая шлюшка? — вскинул он темную бровь, явно намекая на мой разгоряченный вид.
Вскочила, сообразив, что более реалистичного сна в жизни не видела. Так сильно мне еще не приходилось краснеть. Даже уши запылали.
Грек покачал головой, сверкая белозубой улыбкой, и проговорил: