Глава 2
Прошел месяц, а я так и балансировала на краю пропасти отчаянно сражаясь за жизнь. Тяжелое двухстороннее воспаление легких едва не отправило меня на тот свет. Дед Петя, продолжал настойчиво отпаивать меня всякой горькой дрянью, гордо называя свое варево настойкой. И я послушно глотала, морщась от ее ядовитого привкуса, цепляясь за жизнь, не в силах даже подняться с постели.
Петр Фёдорович, мой спаситель, благоразумно избегал расспросов, но усердно крутился вокруг волнующей его темы, мол снегом замело не проехать не пройти, авось ищет кто?
Ответить ему было нечего, как и удовлетворить любопытство, терзающее старика. В голове по прежнему было пусто, как в церковном колоколе, а попытки что либо вспомнить причиняли сильнейшую головную боль.
Где-то через недели две моего тяжкого недуга, меня вдруг осенило, что я совершенно не знаю, как выгляжу. И до смерти перепугав старика, заистерила в лучших традициях каждой женщины, попросив, наконец, зеркало, которого в старой избе не оказалось. Затем потребовала старика описать себя, и услышала неутешительный вердикт: тощая, синяя и страшная. Добавив напоследок мечтательно, что эталоном женской красоты для Петра Фёдоровича являлась неведомая Марфа, из соседнего поселка, пышная, статная баба, с крепкой рукой, и неукротимым нравом.
Единственный факт являлся неоспоримым-я блондинка. О чем свидетельствовали тусклые светлые пряди, висевшие словно пакля, от невозможности принять желанную ванну ввиду своей болезни.
Прошло очень много времени, прежде чем я смогла увидеть свое лицо в отражении воды, заставив деда натаскать ее в ванну. Хотя ванна – это уж сильно громко сказано, так, деревянная маленькая лохань, в которую я прекрасно поместилась. Скрупулезно рассматривая собственное лицо, я пришла к выводу, что вовсе не дурна собой. Широкие аккуратные брови вразлет, зеленые глазищи, точенные скулы, полные красивые губы, тонкий нос, словом, Бог меня не обидел. А отмыв и расчесав свою гриву и вовсе порадовалась за себя. Волосы были мягкими, словно шелк, пышущие здоровьем.
Зима тянулась так бесконечно долго, что казалась ей не наступит ни конца ни края. Когда начали сходить первые снега, я окончательно пришла в себя, поборов слабость и вернув свой прежний, потерянный за время болезни вес.
Вот тогда – то события и стали развиваться. Дед Петя вернулся с деревни смурной и принялся возиться с печью, недобро зыркая из - под кустистых бровей.
-Случилось чего, Фёдорович? - Решилась его поторопить. Дед неспеша растопил печь, натаскал в избу воды, затем дров в поленницу, и наконец, устроился напротив. Я накрыла на стол, доставая из - под полы сало и самогон. Разогрела на печи картофель, нарезала хлеб, терпеливо дожидаясь пока старик махнет рюмку.
Занюхав по старинке рукавом, дед, стал и так и этак рассматривать меня, точно впервые видел.
-Ну? - Теряя терпение рявкнула я.
-Плохи наши дела, девонька.
-С чего бы это? - Не поняла я.
-Как знать, чувствовал, что по твою душу, не хотел события торопить. - Горестно выдохнул дед, наливая себе вторую рюмку. – Почитай, как с месяц уже у Люськи хахаль завелся. Как только по дороге явилась возможность добраться. Видел я его мельком, не про Люську гость, сразу смекнул. Морда во, - дед наглядно продемонстрировал размеры неведомого гостя, - голова, того, без волос совсем. Бритая! - Важно подытожил старик, махнул рюмку, крякнув, прищурив от удовольствия глаза.
-Довеча, отовариваясь у Томки, продавщицы нашей, интерес проявлял, не появлялась здесь девица. Знать, я про тебя ни словечком, как чувствовал. Не с добром пожаловал.
-Почему не с добром? - От услышанного все внутри оборвалось, и заныло. Интуитивно, я была согласна со стариком. Слишком подозрительно. Учитывая то, что кто-то очень хорошо приложился к моей голове, опасаться все же стоило.
-Поутру Прохор отправился на дойку, так нос к носу и столкнулся-то с Люськиным хахалем. Знамо, что вынюхивал, не прячет кто девку в сараях. Благо моя изба на отшибе стоит, не добрался ещё сюда мордоворот, ирод проклятый.
- Да мало ли чего он там ошивался? Может, ему уже Люська надоела, и он решил к дочке Прохора переметнуться! - За время своего нахождения в деревне, со слов деда, я знала всех жителей наизусть. Надо же было деду сплетни местные с кем - то смаковать.