Я ненавидела это.
Чистота в доме была почти оскорбительной. Как он мог жить так роскошно, но трахаться в таком убожестве?
Я сунула пистолет в карман пижамы с изображением коров, а затем подошла к держателю ножей, вытащила каждый из них и внимательно осмотрела лезвие, прежде чем сделать выбор.
Ни одного мгновения, я не задавалась вопросом: было ли правильно то, что я собиралась сделать, или же нет. Я не боялась быть пойманной. В конце концов, это принесло бы обществу огромную пользу.
Когда я шла по лестнице, то осторожно ступала ногами в тапочках, чтобы не задеть скрипучую доску.
В коридор лился свет из ванной. Я подошла к открытой двери и заглянула внутрь. Глубокая ванна была повернута в противоположную сторону, открывая мне вид на спину Минни.
На выступе стоял бокал красного вина, голова ее была откинута назад, а глаза закрыты. Бедняжка выглядела немного напряженной.
Это была ее собственная вина.
Она не могла сказать ничего такого, что оправдало бы ее бездействие. Женщина была безмолвной не потому, что пребывала в ужасе. Она молчала, потому что ей было по хрену.
Я убедилась, что мои фиолетовые перчатки были плотно натянуты и пошла вперед. Не имея опыта в нанесении ножевых ранений людям, я сделала то, что было сказано во многих статьях Гугл: присела и приставила ладонь ко рту Минни, по-видимому, это помогло с потоком воздуха или что-то типа того.
Она резко открыла свои карие глаза и сразу же начала сопротивляться. Бокал упал на пол, разбившись на осколки. Пенистая вода выплеснулась за края ванны, пока я удерживала Минни на месте.
Я не могла вспомнить, как или куда наносить кому-то ножевой удар. Из-за адреналина, несущегося по моим венам, руки слегка дрожали, а мои мысли были сосредоточены на том, чтобы положить этому конец.
Сначала я ткнула ее в шею, восхищенная тем, как легко лезвие прорезало ее плоть.
Она плакала под моей рукой в перчатке.
Я снова воткнула в нее нож, но немного ниже, а потом еще раз в грудь рядом с ее силиконовой сиськой, прежде чем отступила.
Кровь превратила воду в красную, окрасив фарфоровую ванну. Она слегка прохрипела, как лягушка, а ее тело несколько раз дернулось, прежде чем стало совсем неподвижным. Это не соответствовало ее прозвищу.
Я ожидала больше крови.
Бросив грязный нож для стейка в ванну, я схватила ее сотовый из-за тщеславия. Осторожно, чтобы в зеркале не было видно моего отражения, сфотографировала ее частично погруженное в воду тело с фильтром солнечного дня и отправила единственному контакту, сохраненному под именем «Джейси».
Я внимательно посмотрела на нее, удивляясь в первую очередь тому, как она оказалась с ним. Ведь она была совсем не похожа на девушек, к которым у него, казалось, существовала склонность.
Ну что же. Теперь они могут гореть в аду вместе.
Я бросила ее телефон в воду и быстро ушла.
Глава 22
Харпер
Убийство его жены стало главной сенсацией местных новостей.
Чертовы местные новости. Я не понимала, как мы могли жить в двух разных концах одного города, а я никогда об этом не догадывалась.
Полагала, что должна была поблагодарить мороженое за свой великий триумф.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы подготовиться к тому, что я собиралась делать дальше.
Под временем я имела в виду, что должна была перевезти коробки, остановиться на гаражной распродаже, в магазине оборудования и, в конечном счете, в магазине домашних животных. Все остальное, что мне было нужно, заказывалось онлайн, например, фаллоимитатор.
Я все время следила за Джейсом, задаваясь вопросом, знал ли он, что это я убила его жену. И не могла представить, что не знал. Но, опять же, больной ебл*н, вероятно, имел в своем окружении справедливую долю людей, которые презирали его.
Когда все было готово, я следила за ним в течение двух недель изо дня в день. Зайдя так далеко, что даже обменяла свой рубиново-красный джип на автомобиль из проката, чтобы, так сказать, смешаться с толпой.
Куда бы Джейс ни пошел, я следовала за ним.
Его темно-рыжие волосы смотрелись гуще, он был немного скрупулезен, но в остальном выглядел так же, как и всегда.
Для человека, который только что потерял то, что должно было быть любовью всей его жизни, он не казался безумно расстроенным. Мужчина больше был зол из-за того, что считался подозреваемым.
Если бы копы только знали хотя бы половину. Но не выяснят об этом от меня, но имелось анонимное письмо, готовое к отправке, которое я напечатала после того, как меня нашли.