И опять вранье…
— И зачем все это? — бубнила сквозь напханный рот, все еще боясь жевать.
Нервно скривился.
— Я боялся. Я боялся своих чувств. Твоих чувств. Боялся искренности. Боялся отношений. В конце концов любви. Настоящей любви, а не интереса или привычки.
Шок. Шок и растерянность.
Оцепенение спало.
Я наконец-то прожевала свою булку и тяжело сглотнула.
Но ком в горле все равно торчал. Сдавливал и не давал свободно дышать.
Боль сжимала грудь. А страх ежил кожу.
Я не выдержу еще таких сумасшедших откровений…
— Прости меня, — робко прошептал Эмиль и уставился мне в глаза.
Снова тяжело сглотнула комок слюны. Тяжело выдохнула.
— Теперь мы квиты, — едва слышно прошептала я.
— Я простил тебя без мести. А ты сможешь?
Пристыжено отвернулась.
Покраснела.
— Конечно… да. Но просто мне нужно все это еще переварить, понять, принять…
— Я понимаю.
Неловкая тишина.
Я все еще смотрела бессмысленно на стену, едва не забывая дышать.
— Жуй давай, — послышался шуточный голос Эмиля, но все же вперемешку с неловкостью и болью.
Я, соглашаясь, невнятно кивнула.
Взяла в руки свой чай.
— Нам скоро уходить, — задумчиво прошептал Готье.
— Скоро? До Сиэтла еще час.
— Ты выйдешь не в Сиэтле. Ромул, наверняка, уже ждет, пока ты сойдешь с этого поезда. Так что добираться будешь обходными путями.
— А ты разве не поедешь со мной?
— Я буду рядом. Но на расстоянии. Ты главное не выдавай наше примирение. Пусть думает, что ничего не было. Что я тебя ненавижу. Что бросил. Это на руку. Ври, непременно ври. И остерегайся.
Нервно сглотнула.
— Не бойся, я не дам тебя в обиду, — ласково прошептал Эмиль и поцеловал меня в плечо.
Я благодарно улыбнулась.
Через пятнадцать минут поезд остановился на невзрачной, как для пригорода Сиэтла, станции.
Солнце скатилось к горизонту, покрасив небо в яркие краски. Розовый, фиолетовый, синий, голубой. Невероятный закат.
Но любоваться не было времени.
Меня ждет Гудвин в Сиэтле.
Мне нужно его найти. А дальше попытаемся вместе сбежать куда-то еще. Куда-нибудь, где Ромул меня не найдет. Туда, где ему я буду недоступна. Он должен бросить поиски. Это мой единственный шанс.
Эмиль заботливо завернул меня в свою куртку, пока мы добирались до шоссе и искали такси.
Минуты счастья добегали до конца.
Снова разлука. Невыносимая разлука… До боли, до слез, до истерики…
Ну, вот и все.
Дверки захлопнулись.
Таксист надавил на педаль.
Тронулись.
Я обернулась. Прощальный взгляд.
Эмиль мило улыбался, нарочно дразня меня своими насмешливыми складочками на щечке…
Глава четырнадцатая
Улыбка сквозь слезы
Солнце предательски закатилось за горизонт, превращая сумерки в ночь.
На вокзал я не поехала.
Ведь вряд ли я вовремя замечу появление Ромула. Да и конспиратор из меня хреновый.
Оставался, как по мне, единственный разумный вариант.
Я вышла на одной из центральных улиц.
Затеряться в толпе. Слиться с бурлящим городом.
Я буду сидеть на одном месте. И как бы глупо не звучало, но буду ждать. Ждать, пока Гудвин сам меня отыщет. Теперь его я игрушка. Теперь он — мой Хранитель. Хозяин. И насколько точно я помню наш разговор, его слова, то теперь он легко сможет найти меня в любой точке планеты. Не знаю, как именно это происходит, но всем сердцем, всем своим яством надеюсь, что это, действительно, "легко" и случиться скоро.
Очень скоро.
На улице неумолимый морозный ночной ноябрь.
Меня давно уже всю трясло от дикого холода.
Без куртки, лишь в одной летней футболке, я напоминала сумасшедшую. И больше привлекала внимание, чем "сливалась с толпой".
Кафе. Оставалось упасть за какой-нибудь затерявшийся в углу столик, медленно, очень медленно попивать чаек и ждать. Ждать Хойка.