Тело болит, как после побоев.
Что со мной?
Где Гудвин?
Я сползла с кровати, пересиливая боль.
Я мало, что помню. Но плечо. Я думала, что действительно горю. Что это было?
Добралась до зеркала.
Жалкие попытки посмотреть себе на спину.
Ожегов нет. Все, как обычно. Только слегка красноватая "метка", а так. А так, все, как обычно.
Нужно обойти комнату.
Должно быть хоть что-то, что пояснит мне, что происходит.
Эмиль? Гудвин? Где они?
Кто меня принес сюда?
Так. Стоп. Хватит засыпать себя глупыми вопросами. Все равно ответ я не знаю.
Обошла комнату.
Заглянула даже под подушки.
Ничего.
Вдруг дверь робко открылась. Внутрь зашел спиной вперед, за собой таща целую гору пакетов.
— Ой, здрасте, — неожиданно подскочил на месте.
— Здравствуйте, — мило улыбнулась в ответ, все еще внимательно рассматривая гостя.
— Простите, я просто не ожидал. Мне сказали, что вы спите. Я хотел по-тихому…
— Да ничего страшного.
— Спасибо. — Краснота все еще не сходила с его лица. — Ой, вот, вот вам велели принести, — торопливо протянул ко мне целую гору покупок, мило улыбаясь. Такой маленький, миленький. Робкий. Так и начинаешь улыбаться в ответ от умиления.
— А как зовут хоть этого добродетеля?
— Он сказал, не говорить. Что сами, если что, догадаетесь. И да, вот, — торопливо нырнул в карман, а затем, вытащив записку, протянул ее мне, — вот, просили положить рядом с подарками.
— Подарки?
— Да, я так понимаю, что это — вещи. — На последнем слове этот скромный мальчишка снова покраснел.
Смешно. Он был меня старше на пару лет, а вот робостью своей заставлял чувствовать себя не на восемнадцать, а на все сорок пять.
— Спасибо.
Поспешно схватила записку и тут же развернула ее.
Печатный текст.
Вот интриган!
"Габи, я жду тебя в баре".
— Ясно…
Ясно, что ничего не ясно.
— Спасибо.
— Простите еще раз, — торопливо откланялся парниша и скрылся за дверью.
Я принялась рассматривать подарки.
Нижнее бельишко. Красное длинное платье. Ожерелье. Туфельки красные на высоком каблучке.
Он что… ИЗДЕВАЕТСЯ?
От первого я не отказалась. Приняв душ, смыв с себя всю усталость от дороги, безумие смертельных приключений, я с радостью напялила на себя этот сексуальный наборчик нижнего белья.
А дальше… А дальше — мои любимые джинсы, синяя футболка и "вечные" кроссовки.
Гавнюк.
Это точно Эмиль издевается. Он знает, как я ненавижу платья и каблучки. Пфе.
Я ему устрою.
Да уж. А рюкзак мой видимо не выдержал путешествия.
Что же.
Очень-очень жаль.
Нужно будет устроить по нем панихиду.
Напомните потом, если будет не трудно.
Эмиль, Эмиль. Красное платье… Каблучки. Вот гавнюк. И знает же, чем задеть.
Только…
Стоп.
В баре.
А если кто заметит?
А Ромул?
Я брела между столиками, выискивая знакомое мне лицо.
Буквально минута.
И вот оно.
Горло перехватил ужас.
Боль в груди.
Я смотрела на него и боялась пошевелиться.
Едва дышала.
— Габи, милая, девочка моя, — радостно прокричал мне Ромул и уже за секунду был рядом.
Крепко обнял за плечи.
— Я так скучал.
Тяжело сглотнула. Едва хрипя…
ВРАТЬ.
— Я тоже…
— Ну, ну, не переживай так. Ты же не хочешь меня расстроить.
— Нет, — еле слышно вырвался непонятный звук вместо слова.
Все еще сковывая меня, словно цепями потащил к столу.
Матильда.
— Я думаю, Мати будет против, — из-за сухого, раздирающего кашля горла, я смогла сказать то, что казалось мне последней надеждой… сбежать.
— Чего это? — неожиданно подскочила с места девушка. Два шага — и бросилась меня обнимать. — Я так соскучилась!
Глаза распахнулись до боли. Уши удивленно дернулись. Брови описали ошарашенные дуги.