Он вновь стал рассматривать чертежи и наконец понял, что его смущало: эти чертежи относились к проекту, который он закончил еще прошлым летом.
«Вот дурень! — выругал он себя. — Как можно было все перепутать? Иди и возьми то, что нужно, в сумке. Ну делай же что-нибудь!»
Однако он так и не встал, не отложил ненужные чертежи, а лишь сидел и смотрел на них. Держал в руке карандаш, но ничего не писал.
Спустя некоторое время он услышал, как Элис поднялась с постели и прошла в ванную. Некоторое время спустя она зашла в кухню. Ее мокрые после купания волосы безжизненно свисали вокруг напряженного лица, на ней были ее джинсы и футболка, которую ей дал Нил.
— Извини… — начала она.
— Не стоит, — перебил ее Нил. — Тебе не за что извиняться.
— Спасибо за чай, — произнесла Элис. — И за то, что разрешил мне остаться. Ты настоящий друг! Я тебя недостойна.
— Пожалуйста, не говори так! Ты достойна… ты достойна всего на свете. Всего самого лучшего.
— Неправда, — покачала головой девушка.
— Элис…
— Не говори ничего. Ты не знаешь, что произошло…
— Так расскажи же мне! — воскликнул Нил.
— Не могу. Тебе будет за меня стыдно.
— Элис, что бы ты ни сделала, мне не будет стыдно, поверь!
Но Элис лишь покачала головой.
— Послушай меня, — проговорил Нил. — Сегодня прекрасный денек, почему бы нам не пойти на прогулку? Давай сходим в ближайший парк. Это поможет тебе развеяться — гулять все равно лучше, чем весь день сидеть в четырех стенах.
— Ты пойдешь со мной? — спросила Элис.
— Ну конечно же, пойду, — подтвердил Нил.
— Ты не обязан этого делать — я и так причинила тебе столько неудобств. Я вижу, ты работаешь…
— Не говори глупости, — возразил Нил. — Работа — это всего лишь работа. Пойдем, тебе понравится.
Вначале прогулка действительно понравилась Элис. Солнце пригревало так сильно, что Нил вышел в одной джинсовой куртке поверх рубашки, а Элис оставила в квартире свое зимнее пальто и надела вместо него свитер Нила. Они почти не разговаривали, но так было всегда, и в их молчании не чувствовалось никакой неловкости. Нилу отчаянно хотелось взять Элис за руку, однако он чувствовал, что сейчас она еще не готова к этому, и потому сдержался. Но он все равно наслаждался тем, что идет рядом с Элис. И пусть в этой прогулке не было ничего особенного: ничем не примечательные жилые улицы, уродливая громада старинного муниципального здания, одна из центральных улиц с неизменными забегаловками и агентствами по недвижимости, при виде которых сразу пропадало желание селиться в подобном месте. Вокруг спешили по своим делам люди, в том числе немало парочек, и, глядя на них, Нил размышлял, станут ли когда-нибудь они с Элис такой вот парой. Ему стало стыдно за себя, что он задался этим вопросом в такой неподходящий момент, но он ничего не мог с собой поделать. Ему так хотелось взять Элис за руку, что он даже сунул руку в карман, чтобы удержаться от соблазна.
У ворот парка Элис остановилась и очень серьезно посмотрела ему в глаза. В этот миг Нил осознал, что она никогда еще не смотрела ему в глаза: разговаривая с ним, Элис обычно обращалась к некой точке, расположенной в воздухе над его плечом.
— Что? — спросил он.
— Мне надо поговорить с тобой, — сказала девушка. — Я хочу рассказать тебе о том, что произошло вчера.
— Хорошо, — ответил Нил.
Элис положила руку на парковую ограду. Казалось, она сдерживает себя.
— Все это ужасно, — сказала она.
— Понимаю, — произнес Нил.
— И я сама во всем виновата. Во всем.
— Я уверен, что ты…
— Я виновата, — настаивала Элис.
Нил кивнул.
— Эта история как бы разбита на две части. Первая… первая плохая, мне даже не хочется тебе о ней рассказывать. Но я должна это сделать, ведь без первой части я не смогу рассказать тебе вторую, а я должна…
Элис запнулась.
— Ты ничего мне не должна, — напомнил Нил.
— Должна, — сказала девушка. — Я должна рассказать об этом кому-нибудь, а ты единственный человек, с которым я могу говорить на такие темы. Итак, во-первых, я целовалась с Аполлоном.
— Ничего страшного, — ответил Нил. — Пустяки.
— Ничего это не пустяки, — возразила Элис.
Она отпустила ограду и протянула руку, и Нил подумал было, что она коснется его руки или даже лица, но в следующее мгновение свет солнца исчез и подул неизвестно откуда взявшийся холодный ветер — словно их разом подняли в воздух и бросили в совсем другой день.