— Воспоминания можно вернуть, но всё равно человек меняется. Тут часто вспоминают Тари, вот часто доставалось так. Считали, что её учат таким образом, – тихо отозвалась Злата.
– Это страшно, когда ты просыпаешься и понимаешь, что не помнишь часть жизни… – также тихо сказала Роза.
– Не понял, когда меняется? — задал вопрос мальчик.
— Вот представь, как вчера ты не помнишь ничего, ты по-другому реагируешь на все. Ты уже не ты, будет новая личность, – ответила Хозяйка.
– Верно. Ты – это твои воспоминания, ты в них весь... - Хотя нет! – вскочил Рик.
— Конечно, страшно, — вздохнул Нака. — У меня тоже нет куска памяти. Когда мама умерла, я был совсем рядом. Я не помню этого и ещё двух дней до и после смерти. Травма и решение монахов из храма стереть мне память, считая, что так будет лучше для ребёнка, видевшего смерть родителя.
– Вообще, даже если ты не помнишь какую-то часть своей жизни – это не страшно. Например, я плохо могу вспомнить, какого цвета был мой первый дом... Разве это важно? Не помню, кто первый напоил меня чаем, и вообще мы много всего забываем. Разве это не нормально? Но, наверное, просто нельзя забывать что-то, главное, что делает тебя собой? Наверное, такого не слишком-то и много… – мальчик обращался к Злате.
– Ну, тут ведь как, смотря с какой стороны смотреть, – Мирос кивнула. – У нас алхимию стёрли на какое-то время.
— А у меня навсегда, — пробормотал парень. — Мне пытались её вернуть, но ничего не произошло. Имеется в виду большие куски памяти.
– Разве это тебя изменило? – не унимался Рик. – Вовсе нет, хоть большие хоть нет. Например, человек всю жизнь учился играть на скрипке и у него забрали эти воспоминания... Он останется тем же? Нет, конечно. Но станет ли он другим человеком?
— Не знаю, мне шесть лет было, хотя люди, знавшие меня маленького, говорят, я тогда стал совсем не от мира сего. Искал постоянно что-то, с детьми не играл, – ответил Нака.
– Хм... Мне всё равно кажется, что ты не стал сильно иным, хотя кто знает, насколько это воспоминание было важным…
— Станет, так как не будет помнить чего-то важного, какой-то эмоции. Например, он впервые почувствовал, что он талантлив, исполняя произведение, а если он это забудет, то и ощущение таланта и значимости пропадёт.
– Думаю, ты прав. Именно если он забыл те самые искры! Которые заставляли его стремиться жить… Но я всё ещё хочу жить...
— Тут немного другое. Она, та девушка, смотрит на человека, он её вырастил, заменил родителей, а она его не помнит. Лишь потому, что другие так решили, и таких вещей много. За каждый поступок, который неправильный, с точки зрения высших, было такое наказание.
– Ого. Какие злые и умные высшие... Но разве она когда на них смотрит, в ней ничего не откликается?
— Нет, откуда, если нет никаких ассоциаций?
– Они есть у других людей. А когда мы общаемся, мы чувствуем друг друга... Получается кусочки её прошлой есть в этих родных людях, разве нет?
– Из родных у неё остался один дед и вроде как брат. Но она долго жила не с ними, поэтому там было вот так сложно, – попробовала припомнить свои сны Злата.
Глава 36
— Но учтите, что, опираясь на ваш статус и ваше воспитание, я предпочёл бы, чтобы вы обращались ко мне на вы и использовали «Уэсама», будучи ведущим разговор с сёгуном.
– Вааааа! Нака ты так крут! Обалдеть! – рассмеялся Рик и великодушно взмахнул рукой, как какой-то аристократ. – Ладно я переживу твоё панибратское отношение.
— Боюсь, я нескоро поменяю решение, молодой господин Рик, — Накамура сидел, гордо выпрямившись и строго смотря на мальчика. В глазах плясали черти. — Сёгуны нечасто меняют свои решения.
Роза подкралась сзади к брату и обняла его нависая. – Тебя произвели в аристократы, Рик?
– И что же вы, господин Сёгун, Уэсама, будете делать, если я вас не послушаюсь? Что? Произвели? Это меня-то произвели? Ха, ты о жесте? Ну, меня просто учили этому.
– Покажи?
— А вы знаете, молодой господин, что за наказание за оскорбление самурая? — спросил парень и положил руку на мечи за поясом. — Смерть. А сёгун — это самурай, лишь выше рангом.
– Нака... – шипит и отходит. – Давай ты не будешь нападать – на безобидного меня. У меня даже магии нет!