Незнакомец улыбнулся и оьветил.
— Я приму тебя своим учителем, если ты задашь мне вопрос, на который я не смогу ответить. Если же ты не сможешь ответить на заданный мною вопрос, я с радостью приму тебя в свои ученики.
Задавая друг другу вопросы, они осветили всю суть мироздания. И по сей день мудрецы со всей Индии приходят послушать спор шейха Хасана и Джайа.
На этом рассказ Рави завершился. Услышав имя Хасана, Виктор загорелся желанием идти дальше, но воины остановили его. Всю ночь он не смыкал глаз, думая о Марьям, которую надеялся встретить в Канчи, и, когда заря разгорелась, он тут же поднял своих спутников и поспешил в путь.
Красота Канчи на рассвете, как и говорил Рави, была неописуема. Своим великолепием город поразил Виктора и его спутников, до встречи с ним и не подозревавших о существовании подобных архитектурных изысков древности. По дороге к храмовой площади, где, по рассказам Рави, шейх до сих пор был занят спором с Джайа, им встречались истощенные суровой аскезой паломники. Рави шел медленно и все время молчал. Виктор, раздраженный тихой поступью провожатого, возмутился.
— Не мог бы ты идти быстрее?
— Этот город — великая святыня. Быстрая ходьба по его улицам оскверняет его, —ровно ответил Рави. — Вот то место, о котором я тебе говорил.
— Но здесь никого нет!
— Пока нет, — тихо ответил Рави и взглядом указал на небольшую группу людей в нескольких шагах от них, расстилавших на земле подстилки. — Они пришли послушать спор двух мудрецов. Когда взойдет солнце, на этой площади некуда будет камню упасть, — почти шепотом произнес Рави. Полчаса спустя его слова нашли себе подтверждение. Поток людей заполнил всю площадь, зашумевшую его гулом. Окинув собравшихся взглядом, Виктор смущенно понурил голову.
Внезапно гул прекратился.
— Идут! — произнес Рави. Толпа расступилась, пропуская двух старцев, лица которых сияли светом мудрости. Виктор хотел встать, чтобы подойти к шейху, но Рави его остановил. — Не вздумай подходить к ним — толпа раздерет тебя на части!
— Но мне нужен шейх, — настырно заявил Виктор, отдернув руку.
— Если тебе нужна встреча с шейхом, — принялся объяснять Рави, — то обратись к нему после того, как он поприветствует всех собравшихся, сложив перд собой молитвенно руки.
— Если шейх сочтет необходимым, то после того как будет принято решение остановить спор, он сам тебя позовет. Так что наберись терпения.
Виктор вспомнил слова отца Франческо: «Он узнает тебя по кольцу». Найдя способ, предложенный Рави для привлечения внимания шейха, наиболее удачным, он успокоился. Хасан окинул взглядом всех собравшихся. В этот момент Виктор сложил перед собой ладони, поднял их вверх и поклонился, чем смутил сидевшего рядом Рави. Шейх пристально взглянул на Виктора и подозвав к себе своего слугу, взглядом указав на него. Слуга подошел к Рави. Выразив ему свое почтение, он принялся что-то объяснять на непонятном языке. Рави обратился к Виктору.
— Шейх приглашает нас к себе в дом, куда он сам прибудет, закончив свои дела.
Виктор поднялся и почтительно поклонился шейху. Вслед за Виктором встали два воина, сопровождавшие его. Слуга шейха, словно подражая Рави, шел очень медленно, чем вызывал сильное раздражение Виктора. Следуя за слугой шейха не менее, чем полчаса, они подошли к высокому забору. Пройдя в ворота, слуга шейха и Рави пали ниц перед каменным божеством, держащем в руках трезубец. Затем слуга пригласил всех в дом, где их встретила Хадиджа. Глаза женщины были полны слез. Приняв ее слезы за проявление радости, Виктор спросил у нее:
— Где Марьям? Почему она не вышла встретить меня?
— Нет больше Марьям! — зарыдала Хадиджа и провела Виктора к урне с прахом. Ком подступил к его горлу. Хадиджа не выдержав прилива чувств , рухнула на пол. Лейла, верная служанка, помогла ей подняться и увела женщину к себе. Слуга шейха проследовал за спутниками Виктора в сад. Он оставил их в беседке, вежливо откланялся и поспешил вернуться к храмовой площади.
Виктор сидел за столом, не желая верить в смерть своей возлюбленной. Ее нежные черты лица, ее улыбка возникали перед его мысленным взором, напоминая ему о коротком счастье, которое он пережил в Италии. Глядя на кольцо, которое он носил, как завещал ему отец Франческо, он думал о своем дальнейшем существовании и находил его бессмысленным. Проницательный Рави из глубокого сочувствия отослал сопровождавших Виктора воинов прочь.
— Пусть побудет один, — сказал он им и отправился в дом, где их всех накормила старушка Лейла.
Вернувшись домой, шейх Хасан застал Виктора сидящим в саду у пруда. В руке у Виктора был нож. Приставив его к своей груди, он сидел с закрытыми глазами. Слезы бежали по его щекам.
— Это не вернет Марьям, — спокойно произнес шейх.
— Я хочу уйти вслед за ней.
— Ее тебе уже не догнать. А если ты совершишь этот безумный поступок, можешь ее вообще никогда не увидеть. К тому же ты опечалишь ее душу, заклеймив себя печатью самоубийцы.
— Ну да! Вы еще скажите, что она смотрит на меня с небес, — с насмешкой произнес Виктор.
— Нет. Она следует за Франческо, и настанет время, когда они вернутся на землю. Тебе за время их отсутствия предстоит многому научиться. Господь милосердный и непременно даст вам воссоединиться в этом мире, — сказал Хасан, подходя к Виктору.
— Как она умерла? — спросил Виктор.
— С твоим именем на устах, — ответил Хасан. — Тебе понадобится время, чтобы осознать мои слова.
— Я уже говорил отцу Франческо, что не верю во все мистическое!
— Если все так, как ты говоришь, то почему ты надел кольцо именно так, как тебя просил это сделать Франческо? — с улыбкой спросил шейх.
Виктор стащил кольцо с пальца и запустил его в пруд, но не успело оно коснуться воды, как его на лету поймала огненная рука, которая приблизилась к Виктору и положила кольцо перед ним. Виктор наблюдал за происходящим, широко раскрыв глаза.
— Что это было? — спросил он у Хасана.
— Джинн, — спокойно ответил шейх. — Ах да! Ты же не веришь в джиннов.
Медленно проявившись в пространстве, Джинн предстал перед Виктором во всей своей природе. Он повелел юноше не сходить с места. Виктор испуганно вскрикнул и попятилсяс ножом в руках. Джинн прикоснулся к лезвию, и оно, раскалившись до предела и каплями пролилось на землю. Виктор, бросил рукоять ножа, и в оцепенении не сводил взгляд с Хасана, который, улыбнувшись, только и пожал плечами. Джин учтиво протянул Виктору свою огненную руку.
— Ну да, еще чего! — с ужасом в глазах произнес Виктор. Но Джинн, не обращая на него внимания, взял его руку и приятельски пожал ее.
— Я могу быть холодным как лед и жечь, как пламя ада, — сказал Джинн Виктору и взглядом подозвал шейха. Хасан подошел и присел рядом с Виктором, наблюдающим за тем, как Джин забавляется с водой в пруду, доводя ее до кипения и тут же покрывая толстым слоем льда.
— Это мистика, — сказал Джинн Виктору. — Всему этому тебе предстоит научиться. Но для начала необходимо усвоить основные истины, приняв их за правила. Хасан тебе их откроет.
Договорив, Джинн растворился в воздухе так же внезапно, как и появился. Виктор остался один на один со своим удивлением, на его руке вновь было кольцо. Глядя в зеркальную гладь пруда, он, словно задавая вопрос самому себе, тихо говорил:
— Как могу я поверить в то, что Франческо вернется, если он был убит моей рукой? Как поверить мне в то, что Марьям следует за Франческо, если Хадиджа, ее мать, оплакивает смерть своей дочери, глядя на урну с ее прахом?
— Жизни сменяют одна другую, и каждая из них не похожая друг на друга, — ответил Виктору Хасан. — Если каждая из жизней имеет свою собственную судьбу и свой закон, то весь последующий ряд жизней управляется общим законом, отражающим действие жизни. Нет ни одного слова, ни одного действия, которое не отразилось бы в вечности. Преступление порождает искупительную жизнь. Несовершенная жизнь порождает жизнь полную испытаний. Праведная жизнь влечет за собой высшее признание. Нравственное несоответствие, кажущееся несовершенным с точки зрения одной жизни, проявляется с полным совершенством в другой. Это может быть движение вперед к духовности и, наоборот, к животному состоянию.