В то утро он видел, как женщина вышла из дома рано утром в платье. Она подошла к фонтану, заглянула внутрь, потом подошла к стене, отделявшей двор от бассейна, и посмотрела на цветы. Когда она повернулась, чтобы вернуться на веранду, солнце осветило ее с вершины каменной стены, и в одно мгновение платье стало прозрачным, как будто превратилось в тонкую полоску прозрачной воды. Хорошо, но мало.
Вид был хорош для шести или восьми шагов ее длинных ног, а затем он снова стал непрозрачным, так как бильярдная заслонила солнце. Но он сумел сделать два снимка и, когда ничего не произошло, вернулся к ним на экран камеры. Он собирался сохранить их.
Подумав об этом, он дважды проверил ноутбук, который балансировал на верхнем ряду камней подпорной стены. Эта штука была включена, готовая послать следующую серию снимков.
Внезапно дверь гостевого домика открылась, и двое парней на веранде встали, глядя в его сторону. Проблема с его положением-а он ничего не мог с этим поделать, как бы ни двигался вверх и вниз по подпорной стене, — заключалась в том, что он не мог ясно разглядеть саму дверь. Аллея деревьев скрывала его, так что он мог видеть только нижнюю половину людей, которые приходили и уходили, пока они не добрались до веранды.
Но теперь он увидел три пары ног. Женщина, ее муж и еще один. Ему нужен был снимок третьего лица. Он не знал раньше, что там был еще один человек. Парень прибыл после наступления темноты.
Пот мужчины струился по волосам на висках и стекал по лицу. Руки у соглядатая были липкие, а футляр камеры скользкий. Напрягая видоискатель, он сосредоточился на ногах людей, которые двигались по аллее к веранде. Он сморгнул пот, выступивший на лбу. Черт подери!.
Перед тем как все трое вышли на веранду, неизвестный остановился. Они еще немного поговорили, после чего парень покинул дом и пошел по аллее один.
Он должен был быстро принять решение, так как аллея спускалась в его направлении и была в двенадцати метрах от того места, где он стоял. Он швырнул компьютер в траву-не было времени убрать его, — схватил камеру и упал обратно в сад, исчезнув в зарослях дикой травы. Немедленно повернувшись, он посмотрел на аллею, за которой виднелись яблоневые деревья.
Парень прошел по аллее и услышал, как тот разговаривает по мобильному телефону. И все же он не мог сделать четкого снимка. В конце аллеи парень повернулся и пошел за фруктовый сад к лесу. Куда, черт возьми, он собрался?
Рискуя быть обнаруженным, он оставил траву и побежал, пригнувшись, вдоль ряда яблонь, мимо сарая с инструментами. Тяжело дыша и радуясь, что парень говорит по телефону, что отвлекло бы его внимание, он дошел до конца последнего ряда деревьев и опустился на колени за широкой сосной. Он повернулся к концу аллеи, откуда, как он ожидал, должен был появиться парень, и поднял камеру. Но того нигде не было видно. Наблюдатель лихорадочно осматривал опушку густого леса, который спускался по склону холма к дороге в район моста.
В последний момент он увидел, как парень входит в лес. Он сделал несколько снимков, не зная, что получит на выходе.
Черт. Это было подозрительно. Нехорошо. Манасяну это не понравится.
Глава 35
После того, как Никольский оставил их перед гостевым домом, Борис и Раиса направились прямо в спальню, где они послушно поговорили о том, о чем просил Никольский, а затем прошли в кабинет Бориса. В течение следующего часа они сидели за длинным столом под солнечным куполом, связываясь с работниками московского офиса, коллегами Кирилла и звоня его родственникам. Борис позаботился о том, чтобы известие о смерти Кирилла было должным образом обработано в «Агрохиме» и чтобы обязанности Кирилла были временно перераспределены.
Но сколько бы Борис ни звонил, сколько бы ни разговаривал с потрясенными людьми, сколько бы срочных дел ни наваливалось на него, требуя немедленного решения, его разум был разделен. Он смотрел в окно, погруженный в свои мысли, когда понял, что Раиса заканчивает разговор и закрывает трубку. Она разговаривала с Ларисой.
— Как она говорила? — спросил он.
— Окей. По-моему, она просто переживает похороны. Нелли и Денис-ее спасатели. И много армейских друзей Василия приезжают.
— У нее будет большая поддержка, — сказал Борис. — Ей это понадобится.
Прежде чем он успел договорить, зазвонил его зашифрованный телефон.
— Это Сергей. Слушай, Гоша Нечаев приведет телохранителей.
— Нечаев? — Борис был удивлен, хотя, он не знал, где последние дни был Георгий.
— Он собрал команду из местных спецов, которые были мне нужны прошлой ночью, Борис. Я использую его, когда он мне нужен, как и все остальные.
Почему-то последняя фраза застряла в голове Бориса, как неоновая вывеска.
Телохранители были двое мужчин. Они приехали в «БМВ» вслед за «Вольво» Георгия, даже не пытаясь скрыть, что едут. Борис догадался, что они говорили об этом с Никольским.
Из двух бодигардов Виктор был ниже ростом-сто восемьдесят пять сантиметров, с фигурой тяжелоатлета. Он был похож на пауэрлифтера. Военная стрижка. Славянская внешность. Выглядел в точности как с плакатов.
Высокий, Константин, был, наверное, метр девяносто, он не был такой грузный, как Виктор. Он казался немного озабоченным, как будто он был поставлен руководить.
Как только они закончили знакомство и обменялись несколькими словами, Раиса и Борис повели их на экскурсию по дому. Немедленно было принято решение запереть все двери, кроме наиболее часто используемых, и поставить на всех дверях и окнах сигнализацию. Очень быстро все стало очень серьезно.
После того как телохранители были проинструктированы и разошлись в разные стороны, Нечаев задержался на кухне с Борисом и Раисой.
— Делай, что говорят, — сказал он. — Здесь нет никакого фокуса. Просто много здравого смысла, основанного на опыте.
— Это твои люди? — Спросил Борис.
— Я работал с ними раньше, — сказал Георгий. Он стоял, уперев кулак в бедро и слегка откинув пиджак. Борис заметил, что Раиса бросила взгляд на пистолет у него на поясе.
— И вы уже работали с Сергеем Никольским? — Спросила Раиса. — Это правда?
— Да. Несколько лет назад.
Она посмотрела на него.
— Почему бы вам просто не дать мне некоторое представление об этом человеке?
Никольский бросил тревожный взгляд на Бориса и опустил глаза, собираясь с мыслями.
— Это немного противоречиво, — сказал он.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Раиса. В ее голосе звучала язвительность, как будто его нежелание было чем-то недостойным.
— Ну, я работаешь с ним… — начал Георгий.
— Послушайте, — перебила она, а потом нервно заколебалась — это слишком мерзкая информация? Здесь умирают люди, — добавила она, — и любые угрызения совести профессионального характера, которые вы можете испытывать, сейчас не кажутся мне существенными.
Нечаев смотрел на нее. Он не казался особенно ошарашенным, и тем более не был напуган, но Раиса определенно желала знать много, даже если это было достаточно грязно.
— Ну, у него была насыщенная жизнь, — подумав, сказал Нечаев с намеренной иронией.
— Что ты имеешь в виду?
— Всю его жизнь, — пожал плечами Нечаев.
— Просто дай мне понять, что он собой представляет, — сказала она. — Что — то, что… разложит его в моей голове, дает мне некоторую перспективу. Слушай, мы работаем с этим человеком, потому что ты его рекомендовал. Теперь подумай об этом: мы тоже не знаем вас по-настоящему. Ты думаешь, это просто… так и должно быть, что только потому, что мы напуганы до смерти, мы должны начать доверять людям, которые-давай посмотрим правде в глаза-ведут чертовски мрачную жизнь? Я не знаю, чем ты занимаешься. Борис рассказал мне, как он впервые встретил тебя, но тогда… что это? Кажется, ты тот, за кого себя выдаешь, но откуда нам знать, черт возьми? Мы не видели никаких документов. Правильно? Никто из тех, кому мы можем доверять, не звонил нам и не поручился за тебя, не так ли? Знаете, господин Нечаев, — она снова перешла на «вы», — мы не просто интуитивно ощущаем вашу честность или законность, если уж на то пошло. Тот факт, что мы даже работаем с ним, этим… якутом, или с вами… или с любым из этих людей, — она широким жестом указала на телохранителей, на Хазанова в гостевом домике, — поражает меня как… просто… безумие, когда я думаю об этом.