– Эх ты, арифметика дырявая, – игриво упрекает усатый и спрашивает, обращаясь уже к Насте: – А как быть с напитком? Вдруг испортится?
Только вопросик не по адресу: хозяйка в доме – старшая. Настя опускает глаза. Она здесь Золушка. Однако Людмиле не до церемоний, если с утра попало, то почему бы не продолжить? Раньше за ней такого не замечалось, а теперь, не теряя времени на отговорки, тащит на стол закуску. Правда, не слишком щедра на угощение. Банка посеревшей капусты в мутном рассоле, желтое, опять же прошлогоднее сало. Разве что редисочка хороша: веселая, свежая, сама в рот просится, но она появляется на столе в последнюю очередь.
Настя не вмешивается, с подсказками не лезет, привезенные гостинцы уже отданы, и не ей ими распоряжаться, хотя там и конфеты есть, и колбаса, и консервы. Настя и с гостями не шибко вольничает. А если при знакомстве усатый ручку ее к губам поднес, так Настя его не просила, – пусть, если галантностью хочет блеснуть.
Усатый назвался Андреем, второй – Виталием. Приятные мальчики, красивые имена.
Андрей открывает шампанское уверенно, с легким хлопком и без брызг. Можно в официанты принимать. Только не пойдет, слишком самолюбив для официанта. Такой готов просидеть до пенсии сторублевым инженеришкой, но ни за что не согласится на лакейскую работу. Это не Селиванов, который за лишний четвертак сортиры чистить не побрезгует. И с легким хлопком, и без брызг, но все-таки с напряжением душит пробку. До Анатолия ему далековато, тот говорил, что открывать шампанское и раздевать женщину – искусство, доступное редким мужчинам.
Опять Анатолия вспомнила? Сколько можно?
Есть у Насти примета: если начала сравнивать мужчину с Анатолием, значит, знакомство закончится постелью. Обнаружив такую странность, рассердилась на себя, пробовала бунтовать – не получилось, словно бес на аркане подтаскивал.
И теперь, если по-честному, ей больше нравится Виталик, не то чтобы влюбилась, пульс пока нормальный, и вообще, не до приключений, но если бы вздумала выбирать… поманила бы и никуда не делся. Но с Анатолием почему-то сравнила другого, случайного и не в ее вкусе. А может, и не совсем случайного? Может, ей показалось, что Виталий пришел ради нее? Может, он ее дружку пообещал или, еще хуже, – начальничку своему? Неужели и этот такой же?
И Настя спрашивает:
– А вы, ребята, вместе работаете? – невинный вроде бы вопросик.
Виталий молчит, словно дорогу уступает, а дорога-то к ней, к Насте.
– Живем в одном номере, а работа разная. Виталик – проектировщик, я – дефектоскопист.
– Дефективный?! – Настя уже передразнивает, забыв о роли Золушки. – Первый раз вижу мужчину, который сам себя называет дефективным.
– Ну, зачем же так?
Андрей начинает объяснять, в чем смысл его работы. Он обижен. Только Насте наплевать на его обиды. У нее нет желания слушать скучные разговоры. Тяжеловато притворяться скромницей. Навыков не хватает. Не хочется, чтобы мальчики думали, будто в столице ее по чуланам да подпольям прятали. И Виталию хочется отомстить.
– Проектировщик, говоришь, цивилизованный, значит, мужчина?
– В некотором роде.
– А к женщине относишься хуже конюха.
– Почему? – Виталий даже покраснел. – Я вроде ничего неприличного не сделал.
– И приличного тоже. Как ты с Любахой обходишься? Посмотрела я утром на нее. Молодая девка, а халат под мышками рваный. Тебе уже под сорок, наверное? А ей двадцать. За такую разницу доплата полагается.
Виталий молчит, соображает, чего больше в словах Насти – укора или розыгрыша. Андрей исподлобья наблюдает за ней, но пока выжидает. Первой подает голос Людмила, тоскующая и зевающая, она вдруг оживает.
– Неужели доплата?
– А вы как думали? В приличном обществе такие развлечения недешево обходятся.
– В Париже, например, в Рио, в Сингапуре…
Виталий иронизирует. Ему выгодно свести разговор к шутке. Рыльце-то в пушку. Настя видит его желание увильнуть и наступает еще настойчивее.
– Зачем же так далеко забираться? У нас и свои города есть.
Людмила то на Виталия уставится, то к Насте голову повернет, силится понять, о том ли идет речь, о чем ей показалось.
– У нас доплата не практикуется. У нас психология другая.
– Правильно он говорит, – подхватывает Людмила. – Наши девки так не приучены.
– Может, приучать некому.
– Это же позор какой, страмотища, – Людмила даже приосанилась от возмущения. – Скажите, мужики, нет у наших таких привычек?
С Виталия уже сошла лишняя краска. Если не переходить на лица, он согласен продолжать щекотливую тему.
– Молодец, Людмила, истинная патриотка. Наши девушки все делают по велению сердца и не ищут выгоды в любви. Деньги унижают достоинство не только женщины, которой их предлагают, но и мужчины, который платит.