Спеленали надежно. Действовали вдвоем. Я морщилась от кляпа, которым стала прикрывавшая ранее лицо тканевая полумаска с длинными лентами, но шла пока куда тащили, заранее вызывая слезы. Меня втолкнули в небольшую комнатку. После темного коридора свет слегка ослепил.
– Что, нашла покровительство у папочки, потаскушка? – услыхала я прерывающийся от ярости голос де Савора-младшего, он прошел и сел в кресло. – Я предупреждал. Тебя, маленькая дрянь. Я предлагал тебе стать официально моей любовницей.
Дети у герцога были поздние, и, как по мне, лучше б их обоих не было. Но младший, Крайс, был особенно мерзок в своих выходках. Сейчас он сидел, потягивая вино, и наблюдал, как второй мужчина уверенно стаскивал с меня платье. Я только плакала и пыталась неловко отбиваться. Раздевающий не преминул невзначай ощупать меня везде. Когда с разоблачением было покончено, тот отошел, и я опознала Вильта Расано, дружка этой сиятельной мерзости. Выплюнула кляп, неловко прикрылась руками.
– Что прячешься, полчаса назад твою аппетитную задницу мог созерцать любой желающий, – он резко вскочил, шагнул ко мне, ухватив за подбородок.
– Я под защитой… – пролепетала я.
– Паучихи? Папочки? – меня толкнули к окну, заставляя облокотиться на подоконник. За окном царила темень раннего осеннего вечера, и в стекле отражалось мое заплаканное лицо. Фиалковые глаза испуганной лани и растрепавшиеся локоны цвета темного меда, спадающие на высокую полную грудь на переднем плане, а позади меня высокий белобрысый мужчина с холодными рыбьими глазами.
Он огладил мою спину, спустился рукой ниже, и внезапно второй уж раз за вечер в меня проникли мужские пальцы. Я вскрикнула, закусывая губу.
– Холодная и влажная, – процедил Крайс. – Папочка поигрался? Тебе не противно с немощным стариком?
Он двинул пальцами, вырывая из меня новый всхлип.
– Я не… – пролепетала я, но он болезненно толкнул пальцами вновь, заставляя выгибаться.
– Ага, потаскушка хочет настоящего мужчину? – я увидала, что он возится со штанами. – Папочке не долго осталось, так что сегодня ты сменишь покровителя, Лирана. А Старика хватит удар.
– Я еще принадлежу Двору… – простонала я.
– А ты покинула Замок Похоти, детка, – он хлопнул в ладоши, и свет погас. Теперь через ставшее прозрачным стекло я увидала, как прямо под окном выходит с крыльца девушка в моем платье и накинутом плаще с капюшоном. Машет кому-то рукой и садится в поданную карету.
В этот момент пальцы уступили место иной части тела. Я зашипела, прикусывая губу, когда он ворвался, грубо тараня не готовое к такому вторжению лоно. Ухватив меня руками за волосы и бедро, вбиваясь в меня, он порыкивал от удовольствия, наваливаясь все больше. Хорошо, что теперь сиятельный мерзавец не видел отражения моего лица в стекле. Я осознавала пробуждение той толики демонской крови, которая досталась мне от матери. Смески не были редкостью, особенно среди аристократии, но обычно способности проявлялись пассивно, в виде экзотической внешности, долголетия или особой притягательности. Реже – в виде какой-то способности. А мне вот подфартило. Именно сейчас сдерживать свою хищную сущность не хотелось, но вдруг молокосос еще нужен герцогу, да и дружок его где-то ходит.
Впрочем, все решилось без меня. В комнатку, сшибая кресло, влетел бесчувственный Вильт Расано, а за ним вошла пятерка из личной герцогской стражи. Герцогского сынка от меня оторвали и тут же скрутили, не обращая внимания на вопли протеста. Потом и вовсе вырубили точным ударом, и уволокли. Я прикинула ситуацию и разозлилась еще больше. Меня умудрились использовать.
– Ты не спешил, Долгер. Решил дать говнюку потешиться напоследок?
– Если бы так, дал бы ему поиметь тебя вдоволь и кончить, – на лице начальника безопасности мелькнула гнусная улыбочка, – Просто этот, – он наградил пинком лежащего Расано, – Очень шустрым оказался, едва поймали.
Уловила извиняющиеся нотки. Наверно, сцена, где девочка лет шестнадцати стоит обнаженной перед матерым мужиком и высказывает ему претензии, могла бы показаться кому-то комичной. Но гвардейцы даже не улыбнулись. Да и мне было далеко не шестнадцать, несмотря на юный вид. Один протянул мне покрывало, прикрыть наготу. За что я ему премило улыбнулась.
Спустя еще полчаса я все-таки покинула обитель порока. Одетая в брюки и кожаный корсет поверх рубашки. Не стала спрашивать, почему герцог распорядился приготовить мне такую одежду. Просто сделала пометку в памяти, еще запутать следы. Девицу, укатившую в моей одежде, вернули как раз, когда я выходила. Ее втолкнули в нижний холл, кинжалом взрезали на ней плотный шелк и уже обнаженную толкнули охране.