- Я понимаю всю сложность нынешней ситуации, командир, но расширять количество наших войск – значит замедлить процесс разработок новых технологий. Это остановит наш прогресс на годы.
- Да. – спокойно ответил военрук. – Если понадобится, призовём всех. Или так, или мы падём под натиском Имперцев и Альянса. Тогда уж и о своём прогрессе сможете забыть. Кажется, мне, пара лет кровопролитных войн – это малая цена за удержание нашей свободы.
Профессор Вольтер тяжко выдохнул:
- В любом случае, мне понадобится ещё некоторое время для завершения этих экспериментов.
- У нас его осталось не так много, помните, Вольтер? Времени ещё месяц. Я знаю, что ваш труд финансируется вами же, но если не будет никаких результатов, то у Вас отзовут лицензию на исследования, и лаборатория будет опечатана до реконструирования под новые нужды Арканзела. Пока этот час не наступил… Командование приказало прикрепить к вашей лаборатории дополнительную охрану, в связи с последним инцидентом. Я всё ещё не понимаю, как так получилось, но больше терять аспирантуру мы не можем. Не от рук дикарей в своих же исследовательских комплексах. – военрук задумчиво потёр лоб. - Вы так и не ответили в чём причина задержек докладов.
- Это вызвано некоторыми техническими проблемами. И никаких действительных изменений в состояниях всех пациентов не было зафиксировано. Я же упоминал об этом в заключительном докладе, капитан.
- У меня нет времени, чтобы читать все ваши записи.
На лице Вольтера проступили морщины от негодования:
- На этом всё?
- Что с остальными подопытными?
- Пока конкретных заключений нет, но работа ведётся. Некоторых из них пришлось списать с исследований, из-за появившихся психических и физических расстройств.
- Об этом, я слышал. Это ещё один повод для командования задуматься о вашей ценности и компетентности, профессор. – угрожающе подметил военрук. – К сожалению, или к счастью, лучшего эксперта чем вы у нас нету. Эх… Вы свободны, продолжайте исследования. И ради всего святого, устраните неполадки и отсылайте мне все заключения в сроки. Вольтер… - задумчиво процедил тот. - Август. Ваши предки были беженцами из легиона. Хм… Можно подумать, у вас взыграла какая-то генетическая память, и вы начали работу на два фронта. Вам ведь не нужно такое внимание, верно?
- Я Вас услышал.
После разговора, Вольтер незамедлительно вернулся в свою лабораторию. По бетонным тоннелям, ему на встречу уже шла старшая сестра, готова оповестить о важной новости:
- Профессор! – встревоженно воскликнула она. – Тот имперец. Он пришёл в себя.
- Замечательно. Ведите меня к нему.
В кровати, на тонкой белой простыне лежал солдат застопоривший свой безучастный взгляд на неизвестной точке у потолка. У него еле заметно содрогалась голова под ритмичный шум подачи кислорода по трубке, ведущей к глотке. Вольтер подошёл к подопытному вплотную и начал наблюдать. Он обратился к солдату, но тот даже глазом не повёл. Вольтер попытался жестами привлечь к себе внимание пациента, но никакой реакции не последовало, парень лишь лениво моргнул и продолжил так же безжизненно смотреть на уже сместившуюся к стене точку.
- Вы пытались его как-то растормошить до моего прихода? – спросил Вольтер, обернувшись к Саре.
- Мы пытались заговорить с ним, но это было бесполезно.
- Интересно… - про себя проговорил профессор, и начал с помощью отоскопа рассматривать ушную раковину имперца. – Раньше барабанные перепонки были целыми, и сейчас тоже невредимы.
- Возможно он из поселения дикарей и не знает имперского языка? – риторически спросила Сара.
– Ну, думаю, проблемы на этом не закончатся… Ему понадобится ещё несколько дней для реабилитации. Если подопытный не придёт в себя, то его телом будет управлять механизм. И будь что будет.
Он ещё некоторое время оглядывал и проверял нервную систему пациента, пытался его как-то оживить, но тот не подавал никаких признаков осмысленности. «Ещё один живой труп», подумал Вольтер и вернулся к своему кабинету. Через пол часа, он передал Саре записи, сделанные на старой печатной машинке. Вольтер воспринимал такие технологии как архаизмы, используемые только потому, что лучшего и не требовалось. Это его досаждало, но оставалось только смириться.