Что? Как? Генка хотел выругаться, но вылетевшее тоненьким голосом "А твою ж мать!" напугало ещё сильнее.Его подхватили на руки, усадили, прислонив спиной к столешнице верстака, и сунули в руки кружку с остывшим чаем.
— Хлебни, давай. Мастер то ржал как конь над этой шуткой, а ты напугался...напугалась, — и лже-Геныч захихикал. — А в тебе я ничего так, симпатичная.
Зеркальце чуть треснуло по краю, покрылось тёмными точками-пятнами от сырости, но в него можно было рассмотреть себя почти до пояса.Хотя, чего тут рассматривать? Девочка-непись в Генкиной одежде. Он провёл рукой по груди и жалобно пискнул. Всё, что ниже пояса даже разглядывать желания не было.
Радовало одно: если Мастер Степанвасилич "такое проделывал" и таким не остался, значит, и у Генки шанс есть вернуться в прежнее состояние.А лже-Геныч оказался понятливым.
— Раздевайся, сменим шмотки хоть, а то меня джинсы сдавили уже, а на тебе всё висит. — отвернулся и первым начал стягивать через голову футболку. Через плечо хохотнул еще раз. — Разыграем Мастера? Или щас прям вернёшь всё?
Произнесено последнее было с сожалением, видимо, желание досадить трудовику было и немалое.
Геныч в своей жизни, конечно, бюстгалтеры растегивал. Кому скажи как тренировался с мамкиным, пристроенным на спинке стула?Вот на себе застегивать эту часть одежды не приходилось.Засмущался, чертыхнулся, но лже-Геныч перехватил инициативу, легонько потянул, щёлкнул и погладил по спине.— Та ладно тебе, это ж моё всё, чего ты?
Когда уже сели и выдохнули после переодевания, лже-Геныч кивнул.— Спрашивай, давай, только я мало знаю.А Генка уже понял. И весь маскарад зря.
— Расскажи ты мне лучше, — непись оглянулся на дверь. — Про себя расскажи. Не страшно без проги что хочешь делать?Генка смотрел в светлые глаза с маленьким коричневым пятном гетерохромии на верхней части левого.Что хочешь? Нет. Совсем это не так. Свобода — это ведь не делать то, что ты хочешь, но хотеть то, что ты делаешь.Брови неписи поползли вверх. Да, ладно?— Ну, а что ты из того, что делал, хотел?
Вот теперь Геныч прочувствовал с чего это девушки такие внезапные и малопонятные. Такие эмоциональные на ровном месте и мнительные. Всегда считал, что капризы это и не более, а тут начал рассказывать и засопел носиком изящным, слезу смахнул, удобно укрылся, прижатый к боку неписи, под защитой обнимавшей руки.
— Рассвет снимал. Ни для чего. Встал в четыре утра и пошёл в парк. Ещё солнце не встало и туман стелился, а роса на траве и листве уже светиться начала. Снимал рождение дня. С тонкой розоватой полосы на востоке и до пения птиц оголтелого. А роса светилась и переливалась и истаивала на моих глазах. Красиво.— А чего плачешь тогда, дура? — лже-Геныч чмокнул в макушку успокаивающе.
— Красиво же и сам... сама хотела... А ещё пельмени не варить, а жарить люблю. И чтоб остыли, подсохли с золотистой корочкой, а потом грызть их, играя за компом. А ещё руку слома...ла и преподы на сессии жалеть пытались, а я "нет, нет, я знаю, я отвечу" и без всякого сдала на равных, закрыла без хвостов! А ещё...
— А что делала, чего не хотела?Геныч поднял голову и накнулся на тоскливый взгляд.
Непись не имела воспоминаний и не имела воли хотеть что-то. Легко свысока плевать. А кто вот эту NPC спросил хоть раз что она сама хочет? Прописал ей свободу и волю?
Так, наверное, девочки плачут над брошенными котятами и жалеют их, включая древнее материнское и глубинное женское.Будь во власти Геныча, так он бы, он бы, эх, как бы!..Что?
— Я в первый раз плачу щас, знаешь? Это ведь и я плачу, да? — непись сказал тихо так и довольно. И крепче обнял раскисшего Геныча, в котором закипала злость на Степанвасилича и на то, как тот обращался с девушкой.И пусть она лишь пиксели!
Глава 5
И пусть она лишь пиксели!— Вот и я так подумал, Генок. Живая, тёплая, плачет вон...Ты ж меня помнишь, я всю живность вокруг школы прикармливал, благо, что Валёк-повариха объедки отдавала. Прибивались ко мне животинки.А как-то и эта прибилась.
Степанвасилич нашёптывал скороговоркой, прильнув к самому уху Генки. Выдыхал закисший похмельный запах, от чего парень морщился и его начало подташнивать. Или от слов?
— Василич, я ведь подумал...— А чего подумал? Чего? Что я тут Карабас-Барабас какой, а? Что сам Карабасом станешь, Генок? — трудовик несильно дёрнул за волосы, собранные в хвост на затылке парня. — Гена-Женя, а?
Кровоподтёк над губой и наливающийся синяк на скуле трудовика напомнили Генычу как он встретил "гада". Теперь было стыдно. Дурак ведь! Повёлся! А что не первый, так это стыда не уменьшало и не оправдывало его никак.Дурак и есть.