— Ну, раз пожалуйста, то пойдём.
Слух будто бы вернулся, хотя Генри и до этого всё слышала, и из глубин послышалась музыка с тяжёлым гитарным соло, а потом чьей-то голос на немецком попросил открыть глаза; Ферроу одно время изучала этот язык, могла распознать кое-какие слова, но не все, потому что потом откровенно забила и решила, что раз говорит на одном из самых распространённых языков в мире, то учить иностранные не надо. Леандр обернулся, дабы удостовериться, что девушка шла за ним, и отогнул последний полог, дабы они зашли вместе, и как только Генри ступила на ярко освещённую площадку, то зажмурила глаза. «Gott ist ein Popstar», которая пришла на смену песне «Augen auf!», неприятно резанула уши, а искры, разлетающиеся вокруг тела Тима Барнса, чуть не попали на девушку. Но она, как только раскрыла глаза, восторженно ахнула, ведь никогда в своей жизни не видела, чтобы человек так легко обращался с огнём, практически держал его в руках и на коротком поводке.
Тим настолько сосредоточенно управлял огнём, что у Генри отпали последние сомнения, что он не профессионал, что он просто любитель, который ради смеха решил взять некоторые нужные вещи и поработать с ними. Только вот девушка знала, что для такого уровня нужны долгие года практики, идеальное зрение, чтобы ничего не подпалить, и реакция, чтобы точно не уронить на кого-то снаряды с огнём. Молодой человек был одет в максимально обтягивающую одежду, чтобы ничего не болталось, следил за каждым своим движением и прислушивался к словам мужчины, что сновал на приличном расстоянии, чтобы не сжечься. Но он, видимо, был доволен отточенными шагами, махами, видел, что Тим знал своё дело, и даже Ферроу не сомневалась, что Барнсу море по колено, а огонь в руках — всё равно что сигарета в её пальцах. Кстати, о сигаретах: курить Генриетте до сих пор не хотелось, а как искры вновь разлетелись во все стороны, она вздрогнула. Огонь — это плохо, он ранящий, жгущий, убивающий, но при этом настолько манящий, что невозможно оторвать от него взгляда.
— А… кем работает здесь Тим? — вопрос сорвался с языка сам, Генри завороженно смотрела на парня, который сосредоточенно показывал такие пируэты, что ей вовсе не снились. Она никогда не видела огненного шоу, потому что родители не водили на такие мероприятия, а все знакомые (читай: парни) были до ужаса банальны — кафе, возможно, парки аттракционов, и на этом заканчивался список, куда можно пойти со скучающей девушкой, которой пусть и не особо много лет, но она уже многое повидала. — Что это такое?
— Огненное шоу, дорогая, — проговорил Леандр, глядя на брата с лёгким прищуром. — Он у нас фаерщик, любит веерами баловаться, порой, если устаёт, берёт чаши. Хотя, наверно, тебе сейчас вообще ничего не ясно, да? — Генри кивнула, не смея оторвать глаз от тренировки, видя во всполохах капли пота, стекающиеся с лица Тима. — Сейчас в его руках дабл стафф, отец сказал, что с площадки не уйдёт, пока не выполнит идеально движение.
Генри задержала дыхание, когда Барнс подбросил одну из трубок вверх, таким образом отдавая её мужчине, что был на подхвате, а со второй сделал колесо на одной руке вперёд, вскоре завершая представление лёгким поклоном. В тот момент, когда он отдал весь реквизит и промокнул лоб полотенцем, девушка вспомнила, почему же он говорил ей не играться с огнём — Тим действительно знал, что с огнём, неважно каким: от бензина ли, что в его профессии не использовался из-за взрывоопасности, или от авиационного керосина, который сейчас тушился, может загореться помещение или даже улица. Леандр, ухмыляясь, подтолкнул шокированную девушку вперёд, прямо к фаерщику, который улыбнулся ей, обдавая теплом и усталостью, но обняться они не спешили — всё-таки парень был насквозь промокшим, но уверенным, что выполнил всё идеально, кто бы что ни говорил.
— Прости, что заставил ждать, — проговорил он, встрёпывая волосы. Тим дышал сквозь зубы, было видно, что он очень устал, но не готов был бросить девушку, которую сам же позвал к себе. Да, признаться, порой он не рассчитывал собственные силы, но производить впечатление он точно любил, о чём говорила улыбка брата, что кивком головы показал, что им пора заканчивать разговор в присутствии отца. — Мне надо принять душ, а то, клянусь, я не смогу даже прогуляться. Подождёшь немного на улице? Я думаю, что тебе как раз там и надо побыть.