— Нет, у меня ничего нет, — прошептала Генри, чувствуя, как учащалось дыхание, как пальцы парня сновали по телу, будто маленькие жучки, будто что-то остервенело искали и не могли найти. Она впервые, кажется, пожалела, что под рукой ничего нет, но одновременно с этим она недоумевала: почему именно она должна заботиться о средствах контрацепции, а не парень, который желал ей присунуть? — А ты не носишь?
— Нет, — прошептал Барнс, огладив упругие бёдра и окончательно подмяв девушку под себя. Генри понравились такие действия, именно поэтому она улыбнулась и слегка царапнула бока парня, видя, что и ему эти действия приносили удовольствие. — Тогда терпи.
Вопросы отпали сами собой, когда Тим поцеловал её в шею и проник внутрь; Генри громко выдохнула, но успела закрыть рот ладонью — кажется, член Барнса был больше, чем все остальные, в ней когда-либо побывавшие. Тим то ускорялся, то замедлялся, заставлял вздрагивать от собственных движений, покрываться мурашками, а потом буквально играл с девушкой, то покрывая шею поцелуями, то кусая грудь. Для него это было привычным, он умел доставлять удовольствие и держать в сладостном напряжении всё время, управлять девушками посредством секса, заламывать их руки и топить стоны в собственных поцелуях. Он любил покорность, пускай Генри нравилась ему своим темпераментом в постели: гибкая, знающая, как сделать так, чтобы было принесено именно ей максимальное удовольствие. Когда её глаза слегка закатились, Барнс понял, что пора, и излился на живот девушки, которая подрагивала, громко дышала и стремилась к новому поцелую.
— Господи, ты великолепен, — выдохнула Ферроу.
— Это ты ещё не совсем знакома с моим телом, — Тим, кажется, готов был на второй заход, но сонный вздох Генри дал понять, что надо закругляться, тем более что сейчас парню нужно незаметно удрать и не попасться на глаза её родителям. — Где у тебя салфетки?
— На столе.
После использования салфеток в теле появилась слабость, но быстро одевшийся Тим будто придал энергии, и вот уже Генри завернулась в простыню, целуясь на прощание и осторожно страхуя парня, чтобы он не упал с большой высоты прямо в розы, что растила мама. Как только ноги Барнса коснулись земли, девушка не сделала попытку сразу закрыть окно, она высунулась наружу, посылая воздушный поцелуй, и парень сделал вид, что поймал это лёгкие прикосновение и прислонил к самому своему сердцу. После этого Ферроу тихо закрыла окно и прислонилась к стене рядом — сколько бы парней не было в её жизни, всё равно найдётся однажды такой, что покорит точно и навсегда. Конечно, Генри пока не сказала Тиму «я люблю тебя», но собирала для этого силы и всю себя по осколкам: вот завтра, когда он подъедет к колледжу, она встретит его радостным поцелуем и признанием.
Девушка осторожно вышла из своей комнаты, прикрывая дверь, и на цыпочках прокралась в ванную: пускай салфетки немного стёрли с неё пот и семя, нужно было вымыться получше, чтобы завтра сломя голову не бежать занимать душ. Генри сделала всё достаточно быстро, замечая маленькие капли крови на бёдрах — ну что тут поделать, раз член у парня большой, то немудрено, что будут травмы. В зеркале над умывальником отразилось обычное лицо, только шея, грудь, буквально всё тело было в засосах, и они отдавались лёгким томлением в груди, там, где было сердце. Да, ей понравилось, хотелось повторить, пускай устала дико, но как только закуталась в простыню и открыла дверь в ванную, чуть не упала на кафельный пол и не вспомнила все молитвы, коим учила мать.
— Келли, блядь, — Генри никогда, никогда не ругалась матом на младших сестёр, но появление в дверях и внешний вид малышки Келли пугал — растрёпанные волосы, немного смявшаяся ночная сорочка, в которой девочка спала, округлённые опухшие от слёз глаза, дрожащее, будто от холода, тело, — ты чего пугаешь?! Почему ты не спишь?
— Мне приснилось, что тебя убили какие-то странные люди, — Келли заплакала, подпрыгивая к старшей сестре и вцепляясь в её плечи. — Они… они пробрались в твою комнату, ты кричала… они оставили на тебе прям такие же пятна, что у тебя сейчас на плечах… Генриетта, ты же не умрёшь от этого? В моём сне эти страшные пятна гноились и кровили, но ты же… ты же будешь жить?!
— Тише-тише, не кричи так сильно, — Генри поцеловала волосы Келли и тепло прижала к себе. — Со мной всё хорошо, я от этого не умру. Когда ты вырастешь, ты поймёшь, что от таких вот пятен не умирают. Это… когда люди любят друг друга, они порой… ну… кусают друг друга, понимаешь? Укус — это символ любви. Хочешь, я укушу тебя? Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех на свете, малышка.