— Я, кстати, оплатил наши заказы, денег давать не надо, — девушка уже рылась в кошельке, матеря себя за то, что потратит сегодня слишком много, а многие парни не собирались даже один доллар оплачивать. Тим же какой-то совершенно другой, а может, просто Генри умела выбирать каких-то уродов, которые слюни пускали при слове «сиськи» и готовы тыкаться в неё членом даже в полуобморочном состоянии. — Что? Так должны поступать воспитанные мужчины.
Он будто вырос в девятнадцатом веке и случайно попал в двадцать первый: галантный, обходительный, даже не дал заплатить за себя девушке, не делал пошлых намёков и уж тем более не лез сразу с поцелуями, якобы это «оплата» за хорошее расположение и приятное времяпрепровождение. У Генри странно кружилась голова рядом с ним, тёмно-янтарные глаза затягивали в свои пучины и консервировали, как в топком болоте, и девушка поняла — она обречена, ведь после таких мужчин все остальные кажутся пылью и грязью под ногтями. Зато сейчас было так тепло и мягко, будто бы её укутали в одеяло и ласково держали в объятиях — даже мама так не делала, а именно она должна была дарить в своё время заботу и любовь, но всё самолично заменила на ненависть и отвращение. Старшая Ферроу могла так делать, о да, ведь её принципы во многом отличались от общепринятых — она религиозная фанатичка, у которой вместо мозга Библия, а по венам текут разбавленные в мирре и пороке заповеди.
— Ты что, сын богатенького отца? — вопрос был немного неприличным, но Тим вдруг достаточно радостно улыбнулся и отрицательно покачал головой, чем раззадорил любопытство рыжей, у которой уши всегда краснели от чего-то нового и интересного. Таковым сейчас был парень, сидящий рядом, и Генри чуть к нему приблизилась, но всё равно была на достаточном расстоянии, так как они до сих пор ещё пребывали в статусе новых знакомых. — Чувствую, меня ждёт увлекательный рассказ о том, как умерла твоя богатая родственница, а ты оказался любимчиком?
— Не, слишком уж звучит не очень, — Барнс покачал головой. — Я всего добился сам.
— Не договаривай только «и ты тоже всего добьёшься сама», а то реально будешь походить на всех этих бизнес-коучей, — девушка поморщилась. — Знаешь, действительно на такого человека похож: ухоженный весь такой, красивый.
— Спасибо, приму за комплимент.
Принесли заказанную еду, и, продолжая разговаривать, парочка принялась за пиццу: казалось, Генри впервые встречала такого парня, который к тому же умел поддержать приятную беседу, ничем её не напрягая. Практически каждый желал залезть в её трусы, этот же будто не строил из себя мистера галантность, а по-настоящему таким являлся. Что ж, девушка с удовольствием оценила все эти ухаживания, даже пицца в компании нового знакомого так и лезла в горло, что говорило о комфорте, и как же хорошо, что Лили не себе этого парня в карман положила, а своей подружке. Кажется, всё-таки придётся сходить с родителями на утреннюю службу в воскресенье и помолиться за здравие подруги под кодовой кличкой «маленькая мразь». Господь, конечно, не услышит, зато маме будет приятно, что её дочь не только бухает и курит, как чёрт, но и готова искупить все грехи. Всё в этом христианстве отлично — грешишь, совершаешь плохие поступки, а на смертном одре в глубокой старости зовёшь священника, и считай, ты в Раю. Забавная тенденция, Генриетта пообещала себе, что обязательно так сделает, если не сторчится к двадцати пяти годам где-то в подворотне.
— Думаю, мы можешь ещё погулять, если ты хочешь, — кивнул Тим, когда Генри уже на улице доставала пачку сигарет и зажигалку, а потом поморщился. — Ты действительно собираешься это сделать?
— А ты думаешь, что это плохая идея? — сигарета оказалась в губах девушки, она смотрела на Барнса и не могла понять, что не так. Обычная же привычка, такая у многих есть, и пускай может испортить здоровье, да и вообще жизнь, в принципе, но этот взгляд не давал ей покоя. От него пошли мурашки по пояснице и вниз, Генри даже сглотнула, но кончик всё равно подожгла, делая первую и последнюю на данный момент затяжку — совсем не стесняясь и не боясь, парень отобрал сигарету и разломил её пополам. — Эй! Они, вообще-то, недешёвые.