Я перевёл дух. Принц напряжённо глядел мне в лицо. Я делал вид, что не замечаю.
- Император, кстати, в палатку зайти не боится. Принц не может сделать ему ничего плохого. И он заходит в палатку. А через полчаса они выходят из палатки. Оба. И оба хмурые. И оба отдают своим парламентёрам приказ – немедля сесть за стол переговоров и в течении недели выработать условия почётного мира! После чего император садится на коня и уезжает в столицу, а принц, выдающий себя за императора, уезжает к войскам. А всех парламентёров, – всех, включая подлеца мага! – ведут под охраной в ближайший замок и запирают в местном аналоге темницы. На две недели. Да-да, на две недели, а не на одну. Дескать, условия мира не настолько проработаны, чтобы их принять. И всем становится хорошо. Я не уточнил одной маленькой детали. В палатке принц был не один. С ним был маг, ставший невидимым. То есть, тоже маг тонких материй. Когда император и принц остались в палатке, этот маг показывается императору и поясняет, что может лишить его жизни, если тот не примет неких условий. И, конечно, жизнь и трон императору сохранят, если условия будут приняты. И, самое главное, принц к этой угрозе отношения не имеет, а следовательно, не пострадает. Условия просты: братья меняются одеждой и на две недели разъезжаются по враждующим армиям. Принц, временно, поддерживает порядок в империи, а император убеждается, что его брат не замыслил его свержения. И освобождается от магии колдуна. Через две недели братья опять встречаются в той же палатке, оба с чистым разумом, опять переодеваются и подписывают вечный мир. Играют фанфары, блещет солнце, все веселятся. Из темницы выпускают арестантов, кроме подлого колдуна, устроившего весь этот переполох. Тот остаётся в тюрьме. Даже, если попытается стать невидимым. Справедливость торжествует!
- Да … – неопределённым тоном протянул принц, – Да, уж!..
- Повторюсь, ваше высочество, наша группа не может принять в этом участия. Мы в курсе всей затеи. Нужен кто-то, король или великий герцог, который поверит, что вы – это император, и будет повиноваться приказам беспрекословно. И он должен быть настолько влиятелен, чтобы выполнить своё предначертание, собрать войско, подобрать магов нужной квалификации и всё такое прочее. Думаю, что лучше обратиться не к вашим сторонникам, ваше высочество, а к сторонникам, именно, императора. Назовите такого человека, и мы доставим вас к нему! Остальное будет в ваших руках и в руках проведения!
Принц долго раздумывал, иногда вставал и начинал бродить возле костра, иногда останавливался и чертил кончиком меча на земле какие-то закорючки. Снова садился и впадал в задумчивость. Опять вставал и бродил. Никто из нас не проронил ни слова. Глубоко за полночь принц остановился перед нашей группой и отрывисто произнёс:
- Я принял решение, господа! Прошу доставить меня в герцогство Вейвер, к свену Калту Вейверскому! Но, не под именем императора, как ты предлагал фе О’Дал. Пусть я останусь, как есть, принцем Фальцем!
- Как вам угодно, ваше высочество! – склонился я в поклоне.
Вот почему на следующий день мы с Гаем покрывали версту за верстой широким намётом. И опять начали свой путь от полянки Йоты. Так оказалось ближе. Велль осталась с принцем, обеспечивая ему охрану и защиту. В первую очередь, от других эльфов. Не стоило забывать, что наш лагерь находился на эльфийской земле. Гай был мрачен, молчалив и то и дело подхлёстывал своего коня. Поздним вечером я посмотрел на его озабоченную морду, вздохнул и предложил ему перенёсти нас на ночь обратно в лагерь. Моя интуиция подсказывала, что всё в порядке, что беспокоиться нет повода. Но, разве это обьяснишь влюблённому юноше? Я счёл, что лучше переночевать в лагере. А утром продолжить путь.
- Мы в землях, где запрещено колдовство, – нахмурился Гай, – Если мы вернёмся в лагерь, то утром, когда мы перенесёмся опять сюда, нас здесь уже будет подждать патруль магов. Нет, лучше до замка свена Калта Вейверского колдовства не применять!
И Гай в досаде отвернулся. Я видел, что он всей душой стремился к своей эльфийке, и решение остаться далось ему с трудом. Тем больше уважения к парню!
Со своей стороны я мог только скакать без передышки, не обращая внимания на одеревеневшую спину. И то, что пониже спины. Шестидневный переход мы покрыли в четыре дня. Когда мы вплотную достигли замка, я решился. Несмотря на возражения Гая я перенёс его в лагерь. Вместе с лошадьми и имуществом. А сам вернулся.