А я вспомнил, как рыдал Тангус накануне и говорил, что я без него пропаду. И ещё вспомнил, как он, давно, рассказывая об «откате», заметил, что это противная штука, но в таком состоянии сильные маги порой делают удивительные по точности пророчества. Так, может, в рыданиях учителя был виноват не столько «откат», сколько то, что ему открылось в его видениях? И что ему открылось? И что с ним теперь?
О, господи! Он в тюрьме, а я здесь прохлаждаюсь! Я вскочил на коня и помчался в город. Быстрее, быстрее! Надо что-то делать! Пока не поздно! Что делать? Что делать … Не знаю что делать! По дороге соображу!
Разгорячённый скачкой я ворвался в таверну, где поселился Тангус. И сразу бросился к хозяину.
- Ты знаешь?! Ты знал?! Ты укрывал государственного преступника?!
- Что?! – хозяин побелел.
- Молчи, дурак! – Я старался говорить быстро и невнятно, сбивая его мысли с толку, чтобы он не сразу сообразил что к чему. Напугать, ошеломить, вынудить выполнить мои требования, смыться поскорее, а там пусть приходит в себя, – Молчи! Отвечай, где номер велира Тангуса?! Что стоишь? Веди туда! Нет, стой! Прикажи седлать его коня! Я сам заберу из его номера все вещи! Чтобы на тебя, дурака, компромата не было! Что смотришь? Не знаешь, что такое компромат? Тебе и не нужно знать! Зови конюха, я сказал!
И, прыгая через две ступени я кинулся в номер мага. Ну, я говорил, имущества было негусто. Всё основное было у меня. А то, что было у Тангуса, уже оказалось аккуратнейшим образом увязанным. Как кстати! Я схватил его пожитки и кинулся вниз.
- Где его конь? Где его конь, я тебя спрашиваю! Полчаса назад дал распоржение подготовить коня, а он и не почесался!
Нет, зря я так. Хозяин только руками всплеснул от обиды. Конь Тангуса стоял уже взнузданный, и конюх аккуратно затягивал подпругу. Я быстро пристроил мешки и узлы на коня и взял его под уздцы.
- Никому! – я погрозил кулаком одновременно и хозяину и конюху, – Никому! Ни за какие коврижки! Про что бы ни спрашивали! Ясно?! Я спрашиваю: «Ясно?!».
И не дожидаясь ответа, я сел на своего коня, держа узду коня Тангуса в руках. Когда я покидал двор таверны, хазяин с конюхом переглядывались так растерянно, что мне их жалко стало. Но себя мне было ещё более жалко. Если Тангуса признают виновным в подстрекателстве к бунту, то будут искать сообщников. А ближайший сообщник – это я! А если меня возьмут под белые ручки, то выдать себя за «почтенного Кастора-младшего из Шваги» уже не получится. А за кого мне себя тогда выдать? Ибо, если рассказать правду, то живым не выпустят. Сожгут, к чертям собачьим! Хорошо ещё, если без предварительной пытки. Что очень вряд ли!
Я заскочил в свою таверну. Туда, где остановился я. С самым барственным видом рассчитался с хозяином, бросив сверху пару гловеров. Не спеша увязал на коня свои пожитки, под внимательным взором пройдохи-хозяина, который с первого взгляда углядел чужого коня с мешками, и медленным шагом выехал прочь со двора.
Так, теперь мне надо сменить имидж. В смысле, переодеться. Где бы это сделать? В другом трактире? Не пойдёт. Подозрительно: въехал богач, а через полчаса выехал бедняк. Придётся ехать за город, куда-нибудь в лес. Нет, не в лес! Я, помнится, видел невдалеке от города трактир! Вот туда и поеду!
Я въехал в трактир богачом. Распорядился о том, чтобы одного коня поставили в стойло. Снял номер и перетащил туда пожитки. Договорился с хозяином, что вещи могу забрать я, а может и мой слуга. Который скажет тайное слово «тиранозавр». Ну, да, я намеревался переодеться и забрать вещи позже, под видом собственного слуги. А что? По-моему, хитро! Нет, хозяин, конечно же поймёт, что перед ним я сам. А я приеду ночью! Когда хозяин спит, и за него работает помощник! Не может быть, чтобы хозяин не оставил помощнику нужных распоряжений!
Я захватил с собой старые обноски, переоделся в лесу, и вернулся в город через другие ворота. Совершенно неприметным подмастерьем, а то и крестьянином. Оставил коня в надёжном месте, в конюшне окраинного трактира, где мы с Тангусом никогда не были. И пошёл в городскую тюрьму.
Визиты в застенок и обратно.
Попытка – не пытка! Правда ведь, товарищ Берия?
Приписывается И. В. Сталину.
Начальник тюремной охраны был лыс и необыкновенно толст. Словно всю жизнь вредным фастфудом питался. И пахло от него, как от свиньи. Нет, в этом мире, вообще, редко кто благоухал. Но этот пах особенно противно. А глядел брюзгливо, словно король. Однако, делать было нечего. Я подобострастно склонился в низком поклоне.