Я решил, что никому в голову не придёт искать меня на бывшем турнирном поле! Там наверняка всё разобрали и теперь голое место. А мне много не надо. Был бы ручей, да рощица возле ручья. Разведу костерок, наломаю веток, сооружу шалашик, прилягу, подумаю, как дальше быть. Потренируюсь с элементалями, а то уже два дня их не вызывал. Соскучились, небось!
Я ошибся. Бывшее турнирное поле не было пустым. Там, где когда-то теснились палатки, на голой земле сидел какой-то мальчишка. Мне стало любопытно и я осторожно, шагом, подъехал ближе. Мальчишка плакал. Навзрыд. Сидел, уставясь в одну точку, и горько ревел.
- Эй! – сказал я удивлённо, – А я тебя знаю!
Мальчишка молниеносно вскочил, схватил какой-то дрын и приготовился к бою. Очень профессионально. Теперь я в этом разбирался. Ему бы копьё, вместо дрына, и доспехи – можно было бы картину рисовать для назидания другим воинам.
- Ты оруженосец графа ши Турваса! – сказал я миролюбиво, – И мне нет дела, был ли ты с графом в заговоре. Мне интересно другое. Мне интересно, ты голодный?
Мальчишка настороженно смотрел, не отвечая, и не меняя защитной стойки.
- Дурачок! – пожал я плечами, – У меня есть еда. Если ты голодный, я поделюсь с тобой. Если нет, я поеду дальше. Я не собираюсь тебя ловить.
Мальчишка молчал. Я ещё раз показательно пожал плечами и поехал дальше, провожаемый настороженным взглядом. Отъехал до конца поля, спешился. Разложил костёр. Соорудил шалаш. Отпустил коня пастись. Достал из котомки краюху хлеба, и принялся ломать её ломтями, нанизывать на палочку и поджаривать. Вкуснотища!
- Ты прав! – раздалось неожиданно, так что я подпрыгнул, – Я голодный.
Как мальчишка умудрился подойти незамеченным, не представляю!
- Ладно! – проговорил я с набитым ртом и кивнул на охапку веток, – Садись, располагайся! В котомке хлеб, сыр и копчёное мясо. Можешь брать сколько хочешь.
Мальчишка не спешил. Он деловито переложил ветки так, что получилось уютное ложе, правда теперь оно было подальше от меня, поправил угли костра, косясь на меня краем глаза, и протянул мне котомку:
- Достань сам, сколько не жалко!
- Мне нисколько не жалко, – ответил я, – Бери хоть всё.
- Нет, – возразил мальчишка, – Если я в твою котомку сам залезу, это будет воровство! Достань ты из котомки!
Ишь ты! Он не доверял мни и на ноготь мизинца. Я сам, на его месте, не доверял бы. Со вздохом я приподнялся, развязал котомку а вывалил всё содержимое на расстеленную тряпицу. Здесь еды было на три хороших обеда и пару ужинов. Правда, без изысков. У мальчишки заурчало в животе и я уловил голодный блеск в глазах. Но парень не кинулся на еду. Он поднял на меня глаза и ещё раз уточнил:
- Я могу это кушать? Правда? Всё, что захочу?
- Правда. Можешь. Всё, что захочешь, – подтвердил я.
- Почему?
- Мне тебя жалко, – признался я.
Мальчишка странно дёрнул плечом и вскинул подбородок. Ну, да, оруженосцем знатной особы обычно брали юношу из благородной семьи. Не удивительно, что у мальчишки манеры не уличного попрошайки.
- Не надо меня жалеть! – хмуро произнёс мальчишка.
- Не буду, – покладисто согласился я, – Но, могу же я просто поделиться едой?
Мальчишка помолчал и взял куриную ножку.
- Я тоже узнал тебя, – сказал он, – Я видел тебя с велиром Тангусом.
- У меня были с ним финансовые дела, – сухо сказал я, – Займы, долги и прочие финансовые вопросы. Они, между прочим, в местной мэрии зафиксированы. А, что?
- Ничего, – ответил мальчишка, положил куриную ножку обратно, потом аккуратно связал тряпицу узелком и взял весь узел.
Я молчал. Мальчишка покосился на меня недоверчиво, потом сделал несколько шагов в сторону. И тут я вспомнил.
- Погоди-ка! – окликнул я его.
Мальчишка замер и его рука с узелком опустилась.
- Тут вот какое дело, – пояснил я, – Я вчера сладостей накупил … для одного человека. А он не пришёл. А сам я их не очень люблю. Ты любишь? Возьми! Пропадут же!
И я достал из другой сумки пакет со сладостями, которые приготовил было для Тангуса. Я, действительно, не великий охотник до сладкого.
Мальчишка не поверил. Он глядел на меня, открыв рот и не мог поверить, что я отдал ему всю еду и ещё предлагаю. Сладости! Наконец, рискнул подойти и взять ещё один свёрток из моих рук. Я равнодушно отвернулся, откинулся на спину, закрыл глаза и заложил руки за голову.