- М-м-м! – замычал я от горя, обиды и отчаяния, – М-м-м!
- «Откат»? – участливо спросил мальчишка, – Подожди, у меня немного изюму осталось! Какая-никакая, а сладость. Вот, покушай!
Я оттолкнул его руку. Не хочу я изюма! Ничего не хочу! Умереть хочу! О! У нас же есть верёвка? Вот доедем до того лесочка, подыщем крепкое дерево …
- Ешь изюм, говорю! – прикрикнул Гай, – И учти, ты в состоянии «отката» слабее младенца. Будешь вредничать – я тебя свяжу, и буду с ложечки кормить, как младенца.
Я опять замычал, на этот раз от обиды. От горькой, рвущей сердце обиды. Я ему … а он мне … вот такая его благодарность … Эх!
- А ну, открой рот! – рявкнул Гай, потерявший терпенье, – Я сказал, открой рот! Вот так! А теперь жуй! Ешь, я сказал! Только попробуй выплюнуть! Я тебе плюну! Ешь!
Пришлось жевать. Через силу, безо всякого желания. Механически двигая челюстями и обдумывая, как я этому скверному мальчишке отомщу. Сжечь на медленном огне? Погрузить в землю по шею и оставить умирать? Поднять в воздух, метров на двадцать, и отпустить? Лить ему в лицо воды, пока не захлебнётся?
М-м-м! А изюм такой сладкий!
- Ещё! – сказал я слабым голосом, – Ещё изюму! Хочу!..
- Кончился, – виновато опустил голову мальчишка, – Я же не знал, что тебе понадобится. Вот и сьел. Раньше ещё. Ты не переживай! Придумаем что-нибудь! Вот, в лесок въедем и придумаем!
И я заплакал. Горько и тоскливо всхлипывая. Пытаясь нашарить руками рукоятку кинжала, всё время попадая на чьи-то руки и вынужденно вырываясь. Пока совсем не обессилел. И провалился в мрачный, чёрный омут беспамятства.
Ум – хорошо. А без ума – плохо!
Осёл остаётся ослом, хоть мешок золота на него нагрузи!
Английская пословица.
Очнулся я среди ночи. Почему-то связанный. Умело связанный, между прочим. То есть, ничего не затекло, но и пошевелиться было невозможно. Настороение … я пррислушался к себе. Хорошее настроение. Сдержанное и рассудительное. Первое, что я сделал, это вызвал огненного элементала я аккуратно пережёг верёвки. Встал и бесшумно пошёл в темноту.
- А? Ты куда? – вскинулся от костра мальчишка, – Стой! Не пущу! Ишь, чего удумал!
- Всё нормально, – устало сказал я, – Мне просто … отлить надо!
- Пошли вместе! – Гай был непреклонен, – Я должен тебя постоянно видеть!
- Нет, правда всё нормально, – мне и правда хотелось побыть одному, – Хочешь, я оставлю и кинжал и …
Тут я обнаружил, что ни кинжала, ни ножа при мне нет. Вообще ничего колющего и режущего. Вот оно, значит, как!
- Не волнуйся, Гай, – выдохнул я, – «Откат» прошёл. Я в норме.
- Точно? – до чего подозрительный мальчишка!
- Точнее не бывает.
- Ну-ка улыбнись!
Я усмехнулся. Усмешка получилась кривоватая, но всё же получилась. Гай смотрел очень внимательно.
- Слышал я, – сказал он неуверенно, – что при «откате» маг не может улыбаться. Физически не может. Ну … иди. Только не делай с собой ничего плохого. Я тебя очень прошу! Очень-очень!
И мальчишка шмыгнул носом.
- Не сделаю, – серьёзно пообещал я и ушёл в гущу деревьев.
Почему на меня навалился «откат»? Это был главный вопрос. Вопрос вопросов. Раньше ничего не было, а тут нате! Я сел на поваленное дерево и принялся размышлять.
Может, раньше я не так нагружал элементалей магией? Не похоже! После некоторых моих «турниров» элементали, которые в них участвовали, буквально уползали! Или взять тот случай с зомби. Если Тангус признался, что в поле он сам вызвал и огонь и дождь, то с зомби я сам справился! И огонь был ого-го! Камень плавился!
Тогда что? Убийство? Вчера после применения магии погибли люди. Нет, опять не то. Опять же, возьмём случай с зомби. Я помню, как некромант Твальф особо подчёркивал, что зомби – это живые мертвецы. Живые! Значит, дело не в убийстве. А в чём?
То, что это был именно «откат», сомнений не вызывает. Как не вызывает сомнений и то, что раньше его не было. А теперь есть. Почему? Повзрослел? Ага! Именно в двадцать четыре года, четыре месяца и сколько-то там дней приходит пора, когда человек начинает испытывать «откат»! Бред собачий!
Но, ведь должно было что-то случиться, такое, что спровоцировало именно эту реакцию! И я хочу знать, что это было! Вон, Тангус всегда знал, когда его ждёт «откат» и какой силы. И заранее был к этому готов.
Я крепко задумался, подперев голову кулаком под подбородком. Почти как Роденовский «Мыслитель». Но ничего умного в голову не лезло.
- Лёха! – послышался трагический полушёпот, – Ты живой?
И настырный мальчишка примостился на бревне недалеко от меня.