- Нет, надо же! – подумал я про себя, – При мне он купаться стесняется, а при девушке-эльфийке …
И тут я всё понял! И почему Гай при мне купаться стесняется, и почему у него усы не растут, и почему голос никак не огрубеет … Ай, да Гай! Или, правильнее, Гайка? Ай, да Гайка! Ай, да щучья … дочь!
И я на цыпочках побрёл обратно к костру. Попросив земляного элементаля начисто стереть мои следы. Сел и принялся думать. А подумать было о чём. Как теперь вести себя с Гаем? То есть, с Гайкой? Признаваться, что её тайна мне известна, или пусть будет всё по-прежнему? Когда оба … то есть, обе, вернулись, я ещё ничего не придумал. Буркнул только, что времени до вечера ещё много и не потратить ли его с пользой? В смысле – ехать пора! Иначе, до старости не доберёмся!.. И мы тронулись.
Пока ехали, девчонки непринуждённо болтали. Они уже сдружились! И легко подтрунивали друг над другом. И надо мной. Я отвечал натужно-шутливо. Неестественно.
Вечером мы нашли хорошую опушку и расположились на ночлег. Развели костёр. Соорудили два шалашика. Определили время дежурства. Хотя Велль протестовала и утверждала, что она услышит любую угрозу ещё издали. А потом я улучил момент, отвёл Гайку в сторону и негромко шепнул:
- Мне кажется, будет правильнее, если ты переночуешь с эльфийкой.
Гайка почему-то покраснела и уточнила:
- Ты, в самом деле, так считаешь?
- Да, – вздохнул я, – Девочкам лучше ночевать с девочками. Прости, но я знаю, что ты девочка! Сегодня узнал.
- Что-о-о?! – округлила глаза Гайка, – Что ты сегодня узнал?
Я объяснил.
- Лёха! – Гайка просто шипела, как сковородка, – Лёха, как ты мог такое подумать! Я не девочка! Я мужчина! Я … я … Вот!
И в бессильной ярости Гай принялся лихорадочно расстёгивать на себе рубашку. Крючки на рубашке не поддавались и мальчишка одним рывком распахнул её на груди, отрывая все крючки и петли, которые не пожелали расстегнуться.
Н-да! Грудь у него оказалась вполне мужская, но не это было главным. Во всю грудь красовалась татуировка с изображением тигра. Свирепого, яростного тигра. Я представил, как это будет выглядеть, когда его грудь закурчавится волосами. Тогда это будет ещё страшнее. Пугающе.
- Вот! – ещё раз воскликнул Гай, – Видел?! Понял теперь, почему я тебе обнажённым никогда не показывался?
- То, что ты не девочка я понял, – сказал я примеряюще, – А почему не обнажался, не понял. Татуировки стеснялся?
У мальчишки пропал дар речи. Он только открывал и закрывал рот. А потом чуть не заорал во всю глотку:
- Лёха, ты дурак? Ты, что, простых вещей не знаешь? Это татуировка рода Денжер! Я наследник рода ши Денжеров! Клаус ши Денжер! Сын Вилвота ши Денжера и племянник Спаута ши Денжера!
- Погоди!.. – у меня что-то забрезжило в памяти. Где-то я слышал эту фамилию. Да! Это был первый день моего пребывания в этом мире! И едва знакомый мне Тангус, рассказывая об этом мире, мимоходом упомянул, что какой-то барон … да, барон фе Стоквет, кажется … он поднял мятеж против своего сюзерена, графа Вилвота ши Денжера. И, вроде бы, ходили слухи, что за спиной барона стоит родной брат Вилвота, Спаут. Да, и говорили, что Вилвот с женой погибли, а дети исчезли. А потом я позорно заснул. Значит, Гай … это сын Вилвота? Стоп! Тангус говорил «дети».
- Погоди! – повторил я, – Как же ты спасся? И где другие дети Вилвота?
- Не дети, а моя сестра, Джулия! Ты, что, всё ещё не понимаешь?!
- Нет, – признался я.
И следующие четверть часа меня посвящали в тайны. Ой-ёй! Куда я вляпался!
История без географии.
Мы живем в особые, исключительные времена. Уже тысячи лет.
Лешек Кумор
Вкратце всё сводилось вот к чему.
Шестнадцать лет назад в семье графа Вилвота ши Денжера родился мальчик. Наследник. Особо обрадовались мальчику потому, что первой родилась девочка, Джулия. Это было замечательно и все её любили, и всё такое, но наследник – это наследник! Продолжатель великого и древнего рода. А ещё потому, что второй ребёнок родился чудом. Так случилось, что после первых родов графиня ши Денжер сильно сдала. Часто и долго болела, худела, ходила бледная и быстро уставала. Врачи и маги только руками разводили. И утверждали, что медицина бессильна. Но графиня настояла на втором ребёнке. Далось ей это нелегко. Вообще чудом выжила. Теперь она могла двигаться всего пару часов в день, а всё остальное время лежала на мягких подушках, не в сила подняться. Но ни назу не пожалела о своём решении. И всегда была очень ласкова с сыном.