Уронив голову в ладони, несколько минут молчал, словно пытаясь привыкнуть и к весне в сердце, и к родившейся внезапно надежде.
— Почему я не помню тебя? — с горечью проговорил Рокше. — Ну почему они заставили меня все забыть?! Я ведь хотел бы знать…. Хотел бы! Я сегодня видел отца, стоял рядом, в двух шагах, и не чувствовал ничего! Ничего! Не скажи ты — прошел бы мимо, даже внимания не обратив!
— Они заплатят за это, Рокше. Обещаю, заплатят….
Но не разрывает разум тоска, казалось — плывет сквозь потоки света, плотного, словно вода. И никак не удавалось остаться тем, прежним, каким был еще несколько часов назад — ироничным, грубым, озлобленным на весь мир.
И чудно это, и внове, чувствовать себя совсем иным, чем день назад. Словно радость способна излечить. Словно каким-то чудом дано забыть.
Очнувшись, тронуть пламенное золото волос, пропуская сквозь пальцы.
— Вот ты каким вырос, — проговорил Да-Деган, улыбнувшись. — Девчонки, небось, по тебе сохнут.
Рокше смущенно улыбнулся, стрельнул глазами из-под ресниц.
— Сохнут, — лукаво заметил Дагги, — ой, бесенок, всем ты в деда пошел. Кроме роста…..
— Аретт, — укоризненно проговорил Рокше.
— Что, рост — не главное…?
И снова смешинка плясала в лукавых серых глазах. Откинувшись на спинку дивана Да-Деган, улыбаясь смотрел на смущение мальчишки, на этот слабый румянец на фарфоровой коже, на улыбку, на смешинки в глазах.
'А ведь подрастет, — подумалось внезапно, — так сладу с ним не будет. Ох, наплачется о нем не одна душа, если только и темпераментом не в отца!
— Аретт, — а в голосе то же тепло, то ж лукавство, — только не надо мне проповеди читать. Из твоих уст оно как-то нелепо…..
Подмигнув, встать, пройти по комнате из угла в угол. Не сдержать было радости. Так и хотелось — сбежать, скинуть шелка, стереть грим с лица, сорвать украшения. Так хотелось, что б унялась белая, зимняя вьюга. Хотелось солнца, словно могло б оно заново окрасить его пряди в апельсиново — рассветные тона.
— Лепо — нелепо…, - проговорил Да-Деган, — какая разница! Я волнуюсь за тебя. Дали небесные, ты бы знал, как я тревожился за тебя, как часто думал о тебе. Но, ни словом, ни действием не смел выдать того. Как я боялся, что ищейки Хозяина разнюхают о тебе.
— Теперь-то он, должно быть и думать забыл….
Да-Деган устало покачал головой. 'Забыл'….. Вспомнилось лицо Императора, это юное, правильное лицо, на котором полыхали безумным гневом разные, как день и ночь глаза.
Если б, только можно было быть уверенным в том, что забыл! Если б знал Хозяина чуть похуже….
— Рокше, Император ничего никогда не забывает, — проговорил спокойно. — А забудет, так напомнят. Правильно ты все понял, по тонкой ниточке хожу. Но больше некому. И попрошу тебя об одном, больше в этом доме не появляйся. Как бы ни хотелось мне тебя видеть, как бы ни желал я, что б ты был рядом, удерживать тебя я не имею права. Посыльные Императора бывают в этом доме, и мне б не хотелось, что б ему донесли. А еще меньше я хотел бы видеть тебя в Империи. Понимаешь?
— Понимаю, — ответил юноша, пожав плечами, но, несмотря на этот жест безразличия, глаза блеснули едва удерживаемой влагой. — Но когда-нибудь мы встретимся? Когда-нибудь?!
Да-Деган почувствовал, как невольно дернулся глаз. 'Когда-нибудь' — неопределенное слово, но сейчас обещать, означало подарить хоть тень надежды.
— Обязательно, — проговорил он, не опуская взгляда. — Встретимся и не раз. И тогда тебе не придется краснеть за то, что ты мой внук. Впрочем, на всякий случай…. Ты скажи Ордо, что он мне дорог. И не меньше, чем ты…..
Радость угасла, прислонившись спиной к стене, он смотрел на расстроенное лицо мальчишки.
— Рокше, все еще будет, — добавил он с улыбкой. — Причин для грусти нет….. — Поверь мне, осталось недолго…. Года два — три. И все изменится! Слышишь?! Я клянусь, мы забудем об Империи, как о страшном сне, понимаешь?! Я клянусь тебе!!!! А пока….. Пока — иди…..
Юноша расстроено посмотрел в его лицо, словно нехотя поднялся на ноги. Но прежде чем уйти, подошел, обнял за плечи, Его руки слегка дрожали.
'Что ж я делаю, — подумалось вдруг, — почему приходится отказывать в крове тому, кто дороже собственной жизни? Почему этот проклятый мир, Империя имеет над нами такую власть — разлучить, разметать, отнять…. Почему?
Вздохнув, Да-Деган, снова потрепал огненные пряди волос, улыбнувшись, посмотрел в глаза.
— Улетай, соколенок, — добавил Да-Деган грустно. — Если ты покинешь Раст-Танхам и осядешь в Лиге, я смогу быть спокоен, хоть за тебя спокоен. Обещаешь?