И все так же подтянут Элейдж. И так же, совершенно задумчив взгляд темных глаз. И так же непокорны завитки темных упрямых локонов. Да и морщин — не больше. А те, резкие, жесткие в уголках рта — знакомы давно.
— Вот и встретились, Аретт, — мягок голос и слова…. Так неуверенно переступает лапами кот, трогая влажную землю.
Покачав головой, Ареттар подошел к стеллажам, взял в руки женскую фигурку. Как удалось мастеру в тонкий фарфор вдохнуть жизнь? Казалось — улыбается, казалось — живет…. В этой девочке в белом с розой в руках угадывались черты девочки — грезы. Невольно вспомнилась Лиит. И защемило сердце от тоски, от того, что никогда не встретиться им. Не пересечься на звездных тропах Аюми и людям.
Вернув статуэтку на место, Ареттар посмотрел на Элейджа.
— Ты сам хотел видеть меня, — проговорил сенатор глухо. — Что же молчишь?
Усмехнувшись криво и неприятно, Аретт резко сдернул парик с светлых, словно ветки, покрытые инеем, волос.
— Вот что ты из меня сделал, Властитель, — проговорил, словно выплюнув слова. — Нравлюсь?
Ответом был вздох. Тихо выдохнув воздух, Сенатор отвел глаза.
— Вот значит как, — отозвался он устало. — С Императором спелся, тварюга. Лигу на блюдечке ему поднесешь.
— Не тебе же, — отозвался Да-Деган невесело. — Или, думаешь, еще раз рискнуть стоит, доверившись? Так с некоторых пор я ни одному эрмийцу не доверяю. Ни одному. И узнавать их под любой личиной научился.
Почувствовав руку Рейнара на своем плече, Ареттар обернулся, улыбнувшись юноше, снова обернулся к Сенатору. На губах Элейджа возникла язвительная усмешка.
— Твой воспитанничек тоже эрмиец, — заметил Сенатор. — Стало быть, тоже мерзавец?
— Не больше, чем ты, — отозвался Ареттар, чувствуя, как злость гасит разум. — Ты, гадина, Рэя не тронь!
— Вот даже как, — отозвался Алашавар. — Выходит, все же разницу делаешь…. Отрадно это слышать.
Вздохнув, Сенатор снова отошел к окну. Смотря на его гордо расправленные плечи, Ареттар едва сдерживал себя, чтоб не наброситься на него; так же, как Локите, не сломать шею….
Алашавар пожал плечами, словно почувствовав это.
— Ненавидишь ты меня, — заметил спокойно. — Только за что?
— Врешь много, — отозвался Ареттар. — Скользкий ты как угорь, Элейдж. Никому от тебя правды не добиться. Кому служишь — не понять….
— Это слепому не увидеть, — уколол Сенатор, усмехнувшись. — А о твоих подвигах легенды ходят. То планеты сжигаешь, то поперек Императора идешь… Тебя тоже постичь… невозможно.
— И не нужно, Элейдж….
— Элейдж…. - мягко повторил Сенатор. — Чьим именем меня зовешь, знаешь ли?
Ареттар, гордо вскинув голову, смотрел на невысокого, темноволосого эрмийца, вспоминая….
Чьим именем….
Прикусив губу, пытался справиться с волнением, понимая, какой издевкой звучало это прозвище. Не над Сенатором. Над ним самим.
— Принц Амриэль Алашавар, — проговорил Сенатор задумчиво, — и в возрасте семнадцати лет отличался недюжинной силой и умением среди себе подобных, и по праву сильнейшего, должен был наследовать трон Империи. Только никакой радости это юноше не доставляло. Потому он и сбежал с родной планеты, пытаясь найти Аюми — Галактических странников. Идущих. Просто Иных….
— Легенды говорят, он их нашел, — произнес Рейнар негромко, обрывая подступившее было наваждение.
— Нашел, — отозвался Сенатор. — Нашел даже более, чем искал. Он нашел дом, любовь и семью. Нашел смысл своей жизни. И было б все замечательно, если б не существовало Империи. Если б не постучалась и в двери его дома война и боль. Аюми не просто исчезли, Рэй. Они погибли, приняв удар Империи, направленный на планеты людей на себя. Это потом, после гибели всего, что ему было дорого, Амриэль Алашавар сумел заложить начало Лиги, понимая, что рано или поздно Империя оправится и попытается развязать очередную войну. А в одиночку каждому миру выиграть ее….
— Зачем ты рассказываешь это? — усмехнулся Ареттар. — Все давным-давно знают эту старую-старую сказку.
— Если считаешь меня подлецом, — прямо спросил Сенатор, — почему называешь именем, которым звали Амриэля Аюми?
Фыркнул Ареттар, словно кот, которому нечаянно наступили на лапу. Усмешка исказила губы.
— Сила привычки, — проговорил он, не скрывая презрения.
— Сила привычки, — повторил Алашавар, покачав головой. — А я было думал, что ты как-то узнал…, догадался….
Присев на край подоконника, Сенатор посмотрел в глаза певца.