Я вновь стояла посреди леса, глядя, но не видя его, и слезы струились у меня по щекам, но я их не утирала — зачем? В груди была сплошная ноющая рана, и плакала от нового шрама душа. Еще один шрам, еще одна боль, которая теперь будет со мной всегда. Я, закрыв глаза и запрокинув лицо, закричала, и мой крик был наполнен болью, отчаянием и страданием. Я кричала до тех пор, пока в легких не закончился воздух, а потом, вобрав воздух, кричала еще и еще, пока не охрипла. Упав на землю, я плакала, стуча кулаком о землю изо все сил, но не чувствуя боли.
Когда я услышала чье-то приближение, то было уже поздно. Дни и ночи слились в одно неразберимое нечто, в котором присутствовали те, кому я доверяла и любила, и боль, сплошная боль. Меня пытали, рвали, ели, насиловали, топили, жгли на костре, били, и всякий раз я умирала, а потом оживала и вновь оказывалась в лесу, и все начиналось с начала. Я не знаю сколько длилось все это, от меня осталась лишь телесная оболочка — ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Это мой Ад, в котором меня предают все, с кем я была знакома.
Когда в очередной раз меня рвали на части, кто-то вдруг стал убивать зверей, а потом взял меня на руки и куда-то понес. Всем телом я почувствовала тепло моего спасителя и хотела было что-то сказать, но он сказал:
— Пока поспи, — и я тут же уснула.
Я проснулась, когда был очередной день, и лежала на роскошной кровати посреди леса. Неподалеку от кровати горел костер, а рядом с ним спал Ветер. Вся его одежда была разорвана так, что казалось, как будто он продирался через кустарник целый день, раня себя каждую секунду. Как прежде, я не видела его лица, но от одного его, хоть и потрепанного, вида мне стало лучше. Белые, как свежевыпавший снег, волосы разметались по земле. Я встала с кровати, и она тут же исчезла, и подошла к Ветру, опустившись на колени. Намотав белую прядку волос на палец, я пристально начала всматриваться в его лица, но его контуры расплывались.
— Спасибо тебе, Ветер, — прошептала я.
— Больше не умирай, — сонно произнес он и, открыв свои глаза, улыбнулся мне, — я еле-еле тебя нашел.
— Скажи, как мне отблагодарить тебя? — я печально посмотрела на него и вдруг поняла, что Ад для меня закончился.
— Поцелуй меня, Алувэйн.
Я наклонилась к нему и, взяв его лицо в ладони, как драгоценную чашу, поцеловала.
— Ветер, я рада, что снова целую тебя. Что со мной? — спросила я, отрываясь от его губ на секунду.
— Алувэйн? — осторожно поинтересовался он, садясь.
— Это я, Ветер. Ты меня не узнаешь? Ты обо что-то ударился головой? — обеспокоилась я.
— Нет, — покачал он головой, — со мной все в порядке. И с тобой сейчас тоже будет.
Я хотела было поинтересоваться, что все это значит, и где мы находимся, но Ветер сжал меня в объятиях и поцеловал, и все мои мысли вылетели из головы. Меня до сих пор удивляет, почему он выбрал именно меня, Алувэйн, а не Триллин, самую красивую из нас? Перед ней ведь еще никто не стоял, в том числе и Ветер, но с ней только спал, но полюбил-то он меня. Почему? А, какая разница!
Внезапно меня скрутил голод. Он жидким огнем пробежался по моему телу, и я, оторвавшись от губ Ветра, чтобы ненароком не откусить от них кусочек, тихо охнула и спросила у моего любимого:
— Ветер, как давно я ела?
— Не знаю, — пожал он плечами, все еще обнимая меня, — ты голодна?
— Очень, — я положила голову ему на плечо.
Некоторое время он молчал, сжимая мое дрожащее тело. Боль, такая привычная и такая родная, полыхала в моем теле, как пожар, и тихий стон растворился в нем. Что же со мной было, раз я так запустила себя, что вовремя не напиталась? Хорошо еще, что жажда еще вспыхнула. Стоило мне только подумать о ней, как она появилась и еще больше разожгла пламя боли. Потянувшись к шее Ветра, я укусила его так, что пустила его кровь, и Ветер едва вздрогнул, но оставался спокойным, о чем-то думая. Черная струйка побежала по его белой, слегка загоревшей, коже, маня меня. Я слизнула кровь с шеи и присосалась к ранке. Теплая и живительная влага постепенно уменьшала жажду, но голод был столь силен, что не утолялся, а даже наоборот, становился еще сильнее. Я выгнулась в руках Ветра и закричала.
— Сейчас, сейчас, любимая, — нежно прошептал Ветер, — уже сейчас.
Я билась в его руках, как пойманная птица, и кричала.
— Пей от меня, — тихо произнес он.
Я прекратила кричать и жадным поцелуем впилась в его губы, сказав перед этим:
— Я люблю тебя, — и одними губами произнесла его имя, — мой Ветер Битв.
Я целовала его, и он отдавал мне с поцелуем энергию жизни, чтобы утолить мой голод, который продолжал рвать мое тело злыми когтями. Энергия текла в меня бурным потоком, гася огонь боли и насыщая меня. На миг мне почудилось другое лицо — с серебряными глазами, но я не предала этому значения. Мое тело постепенно обмякло в руках Ветра, и голод стих, но мы продолжали целоваться. Оторвавшись от его губ, я крепко обняла его и счастливо вздохнула. У меня было такое ощущение, как будто мы были в длительной разлуке, а теперь снова вместе. Жизнь хороша, когда ты сыта, и рядом с тобой любимый. Это я уже давно знаю, но постоянно в этом убеждаюсь. Только я хотела сказать это ему, как он исчез. Я недоуменно похлопала глазами и неуверенно позвала: