— Красиво слили информацию, — заметила я. — И рыбка попалась… Ледовир, а вам в голову не пришло, что я всё давно бы рассказала князьям или Теону, если бы видела вас на лестнице? Или убить меня стало делом чести?
— Все что-то знают, — прикованный маг смотрел на меня ледяным взглядом. — Ты могла не придать значения мелькнувшему силуэту, либо не обратить на него внимания, сконцентрировавшись на обнаруженном трупе, а потом — вспомнить. Я не мог рисковать.
— Зачем тебе понадобилось повышать уровень силы? — голос Айлина был равнодушно-отстранённым. И холодным, словно жидкий азот. — Рассказывай, Ледовир. Ты ведь хочешь лёгкой смерти.
Мужчина опустил голову. А когда снова поднял её, я поразилась плескавшейся в его глазах ненависти.
— Я любил Ровену, — глухо произнёс он. — Действительно любил! А она посмеялась, сказала, что никогда не станет женой мага, чей уровень силы меньше, чем у неё. А через несколько дней я видел, как она, растрёпанная и довольная, выходила из библиотеки в сопровождении князя Кристиэля. Конечно, он куда сильнее меня. Королевская кровь! Я просто хотел, чтобы она поняла: только я смогу дать ей счастье. Даже простил бы, что она была любовницей его светлости Кристиэля…
— Какая печальная история, — заметил князь. — Как часто бывает в жизни, одни владеют тем, что им не нужно, а другим нужно то, чем они не владеют. Я почти проникся вашей трагедией.
— Намного печальнее, когда тем, чем должен владеть другой, владеет совсем не он, — Ледовир снова опустил голову. — Я рискнул всем — и проиграл.
— Проиграл, — согласился Айлин. — Всем — это жизнью? Не такая уж большая ценность. Особенно, когда её обладатель непроходимо туп.
— А что я мог сделать? — маг дёрнулся в оковах. — Я не трус, не лентяй, я просто хотел доказать, что достоин своей возлюбленной! Мы бы уехали, и никто ничего не узнал бы. Всё шло по плану, пока не вмешалась ваша светлая!
— Убивать, калечить и всячески истязать иными способами моих светлых дозволено только мне, — сообщил князь, пожав плечами. — Или по моему разрешению. Не припомню, чтобы ты его получал.
Тёмно-фиолетовые глаза сверкали холодными аметистами. Ледовир, не в силах выдержать жёсткий и холодный взгляд князя, снова опустил голову.
— Я узнал всё, что хотел, — бросил Айлин. — Идём, светлая, здесь нам больше делать нечего.
— Князь Айлиннер, — тихо окликнул его пленник. — Ваша милость… Как я умру?
В его глазах были обречённость и тоска. А ещё — смирение.
— Быстро, — равнодушно бросил Айлин. — Завтра на рассвете. К чему портить людям праздник этим вечером?
— Можно мне увидеть Ровену? — в голосе Ледовира звучала надежда. — Это моё последнее желание.
— К тебе вольны прийти все, кто пожелает, — князь слегка склонил голову к плечу. — И, разумеется, жрец Двуликого из ближайшего храма прибудет, чтобы отпустить грехи тёмной душе и дать последнее напутствие. Стража!
В помещение вошли двое стражников, до того стоявших за дверью. Коротко поклонились.
— За него отвечаете головой, — предупредил князь. — Одного не оставлять ни на минуту.
И стремительно вышел прочь. Я поспешила следом. Почему-то мне казалось, что Ровена не придёт к неудачливому влюблённому. Хотя был ли он в неё влюблён на самом деле? Скорее всего, нет. По крайней мере, ту одержимость, которую он называл любовью, я таковой не считала.
— Умеешь ты находить неприятности, — отвлёк меня от размышлений о Ледовире Айлин.
— Это они меня находят, — пожала плечами. — Как глупо… Сам себе придумал проблему и начал убивать, пытаясь её решить.
— Не умеешь — не берись, — философски заметил князь.
— Ты ведь не шутил, когда сказал, что он умрёт завтра на рассвете? — спросила я.
— Такими вещами я не шучу, — совершенно спокойно отозвался мужчина, останавливаясь и поворачиваясь ко мне. — Ледовир умрёт, и это лучшее, что он сделает за последнее время. Считаешь это несправедливым наказанием?
— Жестоко, но справедливо, — признала, глядя в аметистовые глаза князя. — Ты прав. Хотя навряд ли тебе нужно моё одобрение. За свои ошибки нужно нести ответственность.
Айлин, не желая продолжать разговор на ходу, перенёс нас в свою лабораторию. Долго смотрел на меня, молча, пристально, словно ожидал продолжения. Я тоже молчала. Нет, я не собиралась просить для Ледовира пощады, на мой взгляд, он знал, к чему могут привести его действия. Пусть это было немилосердно, но я придерживалась мнения, что бешеных оленей нужно либо учить, либо отстреливать. И лучше второе, чтобы наверняка. А ещё считала, что смертная казнь обязана быть в любом цивилизованном государстве, потому что за некоторые преступления можно и нужно карать «вышкой».